— О нет! — вскричала она, сгорая от внезапного стыда. Но он крепко держал ее.

— Верь мне, дорогая, — вкрадчиво пробормотал он, — ты испытаешь неземное блаженство.

Его язык, пересохший от возбуждения и страсти, медленно погрузился в самую сердцевину багряного бутона. В тишине комнаты раздавались лишь стоны Касси. Энтони довел ее до грани экстаза, а затем снова насадил на себя.

Он сам не сдержал крика, почувствовав, как по ее телу прошла судорога и она забилась в конвульсиях. Вцепившись пальцами в ее бедра, он с силой потянул Касси вниз, наконец, вошел до конца, и боль поглотили волны невероятного наслаждения, разрывавшего ее.

— О Боже, — прошептала она наконец, бессильно обмякнув.

Энтони тихо рассмеялся и прижал к себе ее покорное тело.

Касси, смеясь, колотила кулачками в грудь графа, поднимавшего ее из медной ванны. В этот момент в дверь гардеробной нерешительно постучали, и Энтони быстро набросил на девушку большое полотенце.

— Минуту, любимая, — пробормотал он, накидывая халат. Однако со Скарджиллом, растерянно метавшимся по спальне, он был далеко не так вежлив. — Надеюсь, у тебя достаточно веская причина для вторжения, — резко бросил он, закрывая за собой дверь.

— Это Даниеле, милорд. На сей раз он уверен, что отыскал это животное, Андреа.

— Где?

— В Рива-Тригозо. Даниеле послал своего помощника за вами.

— Черт, это два дня езды, — покачал головой граф. — Но почему Даниеле просто не привез его сюда?

— Посланец сказал, что Андреа больше не один и потребуется несколько человек, чтобы привезти его.

Заметив предостерегающий взгляд, брошенный хозяином на дверь гардеробной, лакей понизил голос:

— Я поеду, милорд, и сам доставлю грязную свинью.

— Нет, Скарджилл, это мой долг, как, впрочем, и удовольствие. Сколько еще людей требует Даниеле?

— Если вы поедете, милорд, значит, хватит троих. Граф тихо, цветисто выругался. Синьор Доннетти и “Кассандра” вернутся из Александрии не раньше чем через неделю. И как бы ему это не нравилось, приходится брать с собой трех слуг с виллы.

— Ты, Рапалло и Джироламо останетесь здесь. И не отходите от Кассандры. Нельзя рисковать ее безопасностью.

Он снова взглянул на гардеробную.

— Прикажи остальным готовиться. Выезжаем через час.

Касси мгновенно притихла, когда граф рассказал ей, что случилось.

— Я вернусь и, возможно, с Андреа, через пять дней, Касси, не больше. Обещаю.

— Я поеду с тобой.

— Нет, — резко бросил граф. — Я не могу подвергать тебя опасности.

— Но разве наказать его — не мое право?

— Да, если захочешь. Но пока Андреа на свободе, я не могу отвлекаться, а именно так и произойдет, если придется охранять еще и тебя. Нет, Касси, не спорь.

Девушка хотела объяснить, что хочет ехать с ним лишь из страха за него, но поняла, что Энтони вполне способен о себе позаботиться.

— Ты будешь осторожен? — тихо спросила она.

— Не сомневайся, Кассандра.

Стоя рядом со Скарджиллом на крыльце, Касси безмолвно наблюдала, как из ворот выезжает маленький отряд. Она закрыла глаза и прислушивалась к конскому топоту, пока последние звуки не затихли вдали.

— Нет, мадонна, — мягко попенял ей Скарджилл, — не стоит волноваться. Его светлость благополучно вернется и привезет эту тварь, если, конечно, Даниеле действительно его отыскал.

Касси рассеянно кивнула, чувствуя, как несчастна и измучена, и медленно побрела назад. Она не призналась Скарджиллу, что волнуется не только за графа. Последние дни она провела точно в розовом тумане, погруженная в море вновь обретенной страсти. Они словно по взаимному молчаливому уговору не заговаривали о будущем. Касси постоянно спрашивала себя, что ответит, если он снова попросит ее выйти за него замуж в ту минуту, когда она будет лежать в его объятиях, опьяненная желанием, сгорая в безжалостном огне.

Девушка медленно бродила по комнатам, желая обрести душевное равновесие. Думая о днях и ночах, которые неизбежно ждут ее впереди, она прокляла себя за слабость. Гнев на собственное малодушие, однако, быстро обратился в печаль не только потому, что Энтони покинул ее, но и потому, что его отсутствие вынудит ее разобраться в своих мыслях и чувствах.

Хотя высоко поднявшееся на небе солнце заливало округу жаркими лучами, легкий бриз, дувший со Средиземного моря, освежал напоенный ароматами воздух, делая поездку в Геную весьма приятной. Касси, в сопровождении вооруженных до зубов Скарджилла и Джироламо, скакала на своей верной кобылке. Они выехали еще до полудня, чтобы пообедать в городе. Камердинер в отчаянной попытке развеселить мадонну предложил ей осмотреть палаццо Дукале и зал дель Гран-Консильо[17]. Шотландец от всей души надеялся снова увидеть улыбку мадонны, когда она впервые шагнет под своды великолепных старинных дворцов.

Они оставили лошадей под присмотром знакомого Скарджиллу юнца и побрели по лабиринту узких улочек, поднимавшихся в гору, к виа Сан-Лоренцо. Уличные сценки, запахи, городской шум всегда приводили Касси в восхищение, и сегодняшний день не был исключением. Однако она скоро заметила Скарджиллу, что в Генуе, кажется, ни один человек не гуляет бесцельно — все спешат по делам. Скарджилл, взмокший от пота, немедленно согласился с ней и предложил остановиться у маленького уличного кафе. С наслаждением выпив стакан холодного лимонада, он оставил Касси с Джироламо и направился к палаццо Дукале, где надеялся получить разрешение на вход.

Джироламо, приземистый жилистый итальянец средних лет, настороженно оглядывал каждого мужчину, приближавшегося к ним хотя бы на двадцать футов. На женщин он почти не смотрел, разве что на молоденьких девушек с ясными личиками и сверкающими темными глазами. Он поклялся графу оберегать мадонну ценой собственной жизни и не намеревался обмануть доверие хозяина.

Касси от нечего делать рассматривала проходивших мимо скромно одетых горожан, с влажными от жары, раскрасневшимися лицами. С балконов домов доносились веселый смех и разговоры.

— Добрый день, синьорина, — раздался за спиной мягкий, мелодичный голос.

Повернув голову, Касси увидела стоявшую рядом графиню Джиусти. Девушка прекрасно запомнила каждое ядовитое слово, сказанное этой дамой во время последней встречи, и натянуто кивнула.

— Прекрасная погода, не так ли, синьорина? — продолжала Джованна, ничуть не обескураженная холодным приемом. Женщина почувствовала знакомое возбуждение, возбуждение хищника, выследившего добычу. Наконец-то девчонка здесь, в Генуе, а не в безопасности на вилле Парезе!