И Олеся двинулась по киоскам, предлагая всем свои услуги. Видели бы Игорь Шведов и мэр Суворин, чем занимается их изнеженная, влюбленная в комфорт девочка.

При всей любви к солнцу и лету выходить на улицу не хотелось. Градусник зашкаливало, оконные стекла оплывали от жары. Но неутомимый Лео умчался по своим делам, и Маша тоже вышла, нацепив джинсовые шорты и крошечную майку. Шишку на лбу она замазала тональным кремом и спрятала под челкой. В сумке у нее лежало бескрайнее полотенце — Маша вознамерилась осчастливить своим визитом городской пляж. Учитывая, что ее купальник представлял собой конструкцию из веревочек толщиной в микрон и весил от силы два грамма, посетителям пляжа (совсем не нудистского!) грозило незабываемое зрелище.

Но не успела смелая журналистка выйти из подъезда, как около нее плавно притормозил новенький «форд». Дама, с улыбкой выглянувшая из автомобиля, была явно знакома Маше. Это была Ника Сереброва.

— Мария Майская? — спросила она.

— А вы — Ника Сереброва.

— Точно!

Ника выпорхнула из авто. Женщины быстро и незаметно произвели сравнение военных арсеналов. Преимуществом Маши являлись ее молодость и нагота. Но Ника выглядела не менее свежо, а на фоне ее ослепительного белого костюма Машины шорты «Вранглер» смотрелись старой тряпкой.

Можно было удивиться пируэту судьбы, столкнувшей двух журналисток в одном дворе, но в этом не было ничего загадочного. Просто Суворин попросил Нику «приглядеть» за бойкой девицей и по возможности нейтрализовать ее, полагая, что коллеги быстро найдут общий язык. Адрес, где остановилась московская гостья, сообщили Суворину компетентные органы. А ради мэра Ника Сереброва была готова снести все, даже общество женщины, почти в два раза ее моложе, к тому же блондинки, к тому же с зелеными глазами.

— Я заезжала здесь к знакомой, — объяснила Ника. — И смотрю — вы!

— А откуда вы меня знаете? Откуда я вас знаю — понятно, по телевизору видела. А вы меня?

— Слышала от Валерия Александровича Суворина. Он сказал мне, что к нам из Москвы приехала молодая журналистка совершенно невероятной красоты. Загорелая, зеленоглазая, светловолосая.

— Прямо так и сказал? — усмехнулась Мария. Она не была настолько глупа, чтобы объяснить факт узнавания своей неземной красотой.

— А во-вторых, я видела ваше фото в утренней газете. Вот, смотрите.

Ника взяла с сиденья автомобиля газету «Уральская новь». На первой полосе был фоторепортаж о митинге «Союза русских патриотов» под предводительством полковника Кукишева. Не последнее по величине место занимал снимок Маши — с редкостно кислой рожей она стояла рядом с Лео Хантером. Подпись под фото гласила: «Московская журналистка Мария Майская и ее спутник резко отрицательно оценивают деятельность СРП».

— Дела! — изумилась Маша, пытаясь узнать себя в косоглазой страшилке на фотографии. — Какая оперативность! Ведь сборище состоялось только вчера. И потом… Я, конечно, и вправду не в восторге от фашистов, но меня ведь никто не спрашивал, как я оцениваю деятельность СРП.

— Журналисты, — вздохнула Ника. — Сами знаете, как все это делается. Вы куда-то направлялись?

— На пляж. — Маша все еще с неудовольствием рассматривала газету.

— Хотите, я вас подвезу?

— Было бы здорово!

В «форде» работал кондиционер. Погрузившись в приятную прохладу, Маша подумала о том, что на пляж ей уже не хочется.

— Я регулярно читаю «М-Репортер». Как ловко вы орудуете пером. Давайте где-нибудь позавтракаем? Выпьем кофе в одном отличном и недорогом ресторанчике? Я обычно там обедаю, — предложила Ника. Она отлично справлялась с тормозами и сцеплением. Маша так не умела. Когда она садилась за руль, то сразу становилась опасной и кровожадной, как гигантская анаконда. Коробка передач не поспевала за ее темпераментом. Маша была искренне уверена, что правила дорожного движения придуманы исключительно для того, чтобы досадить ей. Слава Богу, последнее время она была лишена колес.

— Давайте, — согласилась Маша, подзабыв, в каком она виде. Идти в ресторан в шортах было дурным тоном.

— А по пути покажу вам город.

— Буду безумно счастлива.

— Сейчас мы пересечем Центральную площадь Шлимовска, избежав, надеюсь, пробки. Под ней располагаются торговые ряды, построенные Игорем Шведовым. Он один из претендентов на пост мэра.

— В курсе, — кивнула Маша. Она достала из сумки жвачку и теперь активно работала челюстями, как корова. — Видела вашу передачу с ним. Вчера вечером. Не хотите пожевать?

— Хочу. Но лучше что-нибудь в ресторане. А сейчас слева вы увидите машзавод номер три. Директором на нем — Николай Самарский.

— Тоже припоминаю! — обрадовалась Маша. — Смотрела, смотрела! Такой обаятельный улыбчивый юноша.

— Ну, не совсем юноша.

— И жена у него эффектная особа, надо признать. Как ее? Забыла имя.

— Алла. Что-то я никогда не считала ее особенно эффектной особой.

— До нас с вами ей, конечно, далеко.

«Форд» остановился на перекрестке. Сиял красный свет.

— Посмотрите направо. Мой любимый бутик «Паллада». Я там одеваюсь. Все новинки Европы.

— Обалдеть! — Маша надула из жвачки пузырь. — Этот костюмчик оттуда?

— Оттуда.

— Клево. А можем мы заглянуть в сей чудесный магазинчик?

— Давайте заглянем.

Бутик напоминал интерьером магазин Биаджотти на виа Боргоньона в Риме. Нике напоминал, не Маше. Маша в Италии не бывала. Такие же огромные раздвижные шкафы, заполненные одеждой, просторные кресла цвета капуччино и сливочно-белый стеклянный потолок в узорах.

Девушка-продавщица радостно улыбнулась Нике, завсегдатаю бутика, и с некоторым удивлением посмотрела на Машу. Лохматые Машины шорты ее несколько смутили. А столичная журналистка уверенно прошлепала в сторону вешалок с летним трикотажем и стала рыться в дорогих тряпках.

— Чудесно, не правда ли? — спросила ее Ника.

— М-да. Вот только цены…

— Цены убийственные, — согласилась шлимовская телезвезда. Она, однако, не призналась, что ей магазин делает скидку, продавая наряды без огромной торговой накрутки.

Маленькое летнее платье, все в обсидиановых полосах, пришлось очень по душе Марии. Четыреста пятьдесят у. е. — было написано на ценнике. «Спасибо, я лучше голышом», — подумала Маша и втиснула платье обратно в плотный ряд костюмов.

— Не хотите примерить? — прохладно осведомилась продавщица.

— Не хочу.

— Едем дальше? — посмотрела на Машу Ника.

— Угу.

«Недорогой» ресторан, выбранный Никой для завтрака, тоже говорил о том, что телевизионная знаменитость живет на широкую ногу. «Наверное, у нее муж крутой», — подумала Маша, изучая меню. Хорошо, что они закатились сюда для скромного завтрака, а не на весь вечер. Иначе Машин командировочный бюджет треснул бы по швам. Мысль о том, что провинциальная журналистка может зарабатывать в несколько раз больше ее, как-то неприятно корябала самолюбие. В утренний час зал ресторана был пустым.