— Что это, черт возьми?

Я заглянула ему через плечо и тихо ахнула, увидев внизу подпись: «Яков Стюарт, милостью Божьей король Шотландии и Англии».

— Господи! Так значит, сработало?

Обернувшись, я заметила Фергюса. Сидя на табурете возле камина, мальчик методично отправлял в рот сласти.

— Молодец! — похвалила я его.

Он усмехнулся, набитые щеки округлились, и в этот момент он больше всего походил на бурундучка.

— Добыли у папского посыльного, — объяснил Джейми.

Только тут до него с запозданием дошло, что появилась я.

— Фергюс вытащил у него из сумки, пока тот ужинал в таверне. Потом посыльный остался там ночевать, так что до утра письма успеют вернуться на место. Проблем не возникло, Фергюс?

Мальчик проглотил кусок и покачал головой:

— Нет, милорд. Ночует он один. Никому не доверяет, боится, как бы не сперли эти бумажки. — Он презрительно усмехнулся. — Второе окно слева, прямо над конюшней.

Он взмахнул худенькой ручкой, и цепкие пальцы ухватили еще один пирожок.

— Сущие пустяки, милорд.

Внезапно перед глазами у меня возникла картина: худенькая ручка зажата в тиски, над ней топор, занесенный палачом и готовый одним махом перерубить запястье. Я глубоко вдохнула воздух, стараясь укротить спазмы желудка. На шее у Фергюса висел на веревочке позеленевший от времени медный медальон с изображением святого Дисмаса. Оставалось лишь надеяться, что талисман защитит его.

— Понятно, — пробормотала я, изо всех сил стараясь успокоиться. — Так что они там пишут о торговце мехами?

У нас не было времени тщательно изучить послание. Я просто скопировала письмо, а оригинал мы аккуратно сложили и с помощью ножа, нагретого на свече, восстановили печать.

С иронией наблюдавший за этой операцией Фергюс покачал головой.

— У вас ловкие пальцы, милорд, — заметил он Джейми. — Жаль, что одна рука покалечена, а то бы из вас вышел толк.

Джейми равнодушно взглянул на свою правую руку. Ничего страшного: два пальца слегка искривлены, по всей длине среднего проходит широкий шрам. Сильнее всего был поврежден безымянный палец — он практически не разгибался, а второй сустав был расплющен почти полностью. Руку ему сломал Джек Рэндолл в Уэнтуортской тюрьме месяца четыре назад.

— Ничего, — с улыбкой ответил он и игриво ткнул пальцем в Фергюса. — Слишком уж здоровые у меня лапы, чтобы запускать их в чужой карман.

Вообще-то ему удалось на удивление быстро восстановить подвижность всей кисти. Он постоянно носил в кармане мягкий шарик из тряпок, специально изготовленный для него, чтобы тренировать пальцы, и делал эти упражнения по сотне раз на дню, бегая по делам. А если переломанные кости ныли, никогда не жаловался.

— Ну ладно, тогда беги, — сказал он Фергюсу. — А как вернешься, тут же доложись мне, чтобы я не думал, что тебя сцапала полиция или хозяин таверны.

Фергюс слегка поморщился при мысли о столь прискорбной перспективе, однако кивнул, сунул письмо за пазуху, выбрался через черный ход на улицу и исчез в ночи, которая всегда была ему самым надежным другом и защитником.

Джейми долго смотрел ему вслед, затем обернулся ко мне. Только тут впервые за весь вечер он как следует разглядел меня, и брови у него поползли вверх.

— Господи, англичаночка! — воскликнул он. — Да ты ж бледная, что моя рубашка! Как себя чувствуешь?

— Чувствую только голод, — ответила я.

Он тут же позвонил и велел подать ужин. Мы уселись с ним вдвоем у камина, и, пока ели, я рассказывала ему о Луизе. К моему удивлению, он полностью согласился с изобретенным мной вариантом решения проблемы, хотя и мрачно насупил брови и пробормотал несколько нелестных слов в адрес Луизы и Карла Стюарта.

— Я думала, ты огорчишься, — заметила я, подчищая ароматный соус с тарелки корочкой хлеба.

Я наелась, и тело объяли покой и приятная истома. На улице было холодно и темно, ветер, налетающий порывами, завывал в трубах, и так уютно и славно было сидеть рядом с Джейми у огонька.

— А что мне огорчаться? Тому, что Луиза собирается приписать прижитого на стороне младенца мужу?

Джейми хмуро смотрел в тарелку и водил пальцем по краю, собирая соус.

— Знаешь, англичаночка, если честно, я далеко не в восторге от всего этого. Довольно подло так обращаться с мужем, но, с другой стороны, что еще остается делать бедной женщине?

Он покачал головой, перевел взгляд на стол и сухо улыбнулся.

— К тому же не мне рассуждать на темы морали и осуждать других… А воровать чужие письма, шпионить и пытаться свергнуть с трона человека, которого вся остальная моя семья признает королем, разве лучше? Я и сам не без греха, англичаночка.

— Но ты поступаешь так, имея на то вполне веские причины! — возразила я.

Он пожал плечами. Отблески пламени освещали его лицо, оттеняя глубокие впадины под скулами и подглазья. От этого он казался старше своего возраста. Мне все время хотелось забыть, что ему не исполнилось еще и двадцати четырех.

— Ладно, что там говорить. У Луизы де ла Тур тоже веские причины поступать именно так, — произнес он. — Она хочет спасти одну человеческую жизнь, я — десятки тысяч. Но разве это оправдывает риск? Опасность, которой я подвергаю жизнь Фергюса и твою, а также благополучие Джареда.

Он обернулся и улыбнулся мне. Огонь высветил прямую четкую линию носа, зажег сапфировым отблеском один глаз, обращенный к камину.

— Впрочем, нет. Думаю, что могу не стыдиться того, что приходится вскрывать чужие письма, — сказал он. — Может статься, нам суждено будет совершать и худшие поступки, чтобы достичь своей цели, Клэр. И я не могу сказать заранее, выдержит это моя совесть или нет. Все же лучше не слишком испытывать ее.

Что тут можно было возразить? Джейми был абсолютно прав. Я протянула руку и погладила его по щеке. Он перехватил мои пальцы, бережно сжал в ладони, потом наклонился и нежно поцеловал.

— Ладно, — вздохнув, заметил он. — Пора и за дело. Теперь, когда мы поели, может, взглянем на письмо?

Письмо было зашифровано. С целью обмануть возможных перехватчиков, как объяснил Джейми.

— Но кто будет перехватывать почту его высочества? — спросила я. — Кому она нужна, кроме нас, разумеется?

При виде этой наивности Джейми фыркнул:

— Да кто угодно, англичаночка! Шпионы Людовика или Дюверни, шпионы Филиппа, короля Испании. Хозяева якобитов и те, кто считает, что при благоприятных обстоятельствах можно этих якобитов обмануть. Торговцы информацией, которые не дадут за жизнь человека и фартинга. Сам Папа, наконец, священный папский престол, где поддерживают ссыльных Стюартов вот уже пятьдесят лет. Полагаю, Папа весьма пристально следит за всеми их деяниями.

Он постучал пальцем по копии письма короля Якова, адресованного сыну.

— Уверен, что до меня это письмо вскрывали