Глеб, конечно же, ко мне не приходит.

Глава 61

Меня будит звонок мобильного телефона.

Я резко отрываю голову от подушки и оглядываюсь по сторонам. Светлые обои, деревянная мебель и чистое постельное бельё, которое я сама себе постелила. Обстановка всё та же — я проснулась в квартире у Глеба.

Несмотря на то, что вчерашний разговор был излишне эмоциональным, дышится сейчас гораздо легче. Полной грудью. Словно свой тяжёлый груз прошлого я переложила на плечи другого человека. Плохо это или хорошо, пока не знаю.

Ночью я спала как младенец. Такого давно не было. Обычно мой сон был беспокойным и рваным, я часто открывала глаза и таращилась в потолок, мечтая уснуть навсегда и больше никогда не проснуться.

Наконец я снимаю трубку и прижимаю телефон к уху.

— Слушаю, мам.

— Я чуть с ума не сошла, Ника! Где ты?

— У Глеба.

— Господи… Зачем?

Посмотрев на часы, я понимаю, что проспала почти до обеда. Странно. Мама только сейчас меня хватилась. Неужели она тоже не ночевала дома? Тогда где?.. Впрочем, это не моё дело. Выпитый коньяк даёт о себе знать. Во рту сухо, виски неприятно покалывает, и ощущается лёгкое головокружение.

— Мам, если ты планируешь читать мне нотации, то зря.

— Даже не думала, — фыркает она. — Просто объясни матери…

— В таком случае давай созвонимся позже, ладно?

Я отключаю телефон и бросаю его на постель. Осторожно крадусь к двери, выглядываю в коридор. Кажется, Глеб всё ещё дома. Из кухни доносится аромат молотых зёрен.

Я быстро проскальзываю в ванную комнату, умываю лицо и жадно пью воду прямо из-под крана. Чёртово похмелье! Кое-как привожу себя в пристойный вид, пригладив волосы и почистив старой щёткой зубы.

Мы сталкиваемся с Глебом в дверном проёме кухни. Я хочу войти, а он выйти, но что-то идёт не так. Я просто утыкаюсь лицом в его широкую грудь и осторожно поднимаю взгляд, покусывая губы. Наша близость вышибает дух. Колени пружинят, а по телу прокатывается немой восторг. Кажется, я успела забыть, какой Воронцов большой и мощный в сравнении со мной, словно мы были вместе где-то в прошлой жизни или как минимум в параллельной вселенной.

У него в руках зажат телефон, видно, что куда-то торопится. Глеб коротко приветствует меня, я киваю ему в ответ и желаю доброго утра. Он обходит мою застывшую фигуру и идёт в спальню. Я почему-то следую за ним, хотя он не приглашал. Прогонит — уйду, захочет — останусь.

Он, ничуть не смущаясь, снимает с себя футболку и отбрасывает её в сторону. Выглядит так, что я глаз оторвать не могу! Наблюдаю за каждым его движением и жадно рассматриваю знакомое тело, пытаясь понять, что изменилось. Широкая рельефная спина и крепкие жилистые руки, на левой лопатке виднеется шрам толщиной в палец. Его я раньше не видела. Рубец ещё свежий, выпуклый, тёмно-фиолетовый. У меня перехватывает дыхание от догадки, что его там били. Из-за меня. Все его беды из-за меня. Глупой двадцатилетней девчонки.

Возможно, его били сильно, потому что на животе тоже виднеются мелкие шрамы. Их так много, что у меня по позвоночнику проскальзывает неприятный холод, но Глеб скрывает шрамы под свежей футболкой, и я не успеваю как следует рассмотреть. Настроение тут же портится, опускается до самой низкой отметки. Интересно, что теперь?

— Мне пора, — сообщает Глеб и вновь приближается.

Я резко отшатываюсь в сторону, иду за ним в прихожую. Жду, что он вот-вот сообщит, что мне тоже пора уходить, но этого, к счастью, не происходит.

— Вот ключи, — Воронцов достаёт из кармана джинсов увесистую связку и кладёт её на тумбу.

Ту самую, на которой мы с ним познакомились. Приятные воспоминания вытесняют всё плохое, и я впервые за долгое время широко улыбаюсь.

— Зачем?

— Я не скоро вернусь. Вдруг тебе нужно будет уйти.

Он собран и готовится на выход. Берёт телефон, ключи от машины и бумажник. Мы на секунду встречаемся взглядами. Его синие глаза выглядят не такими дикими, как вчера, скорее спокойными и умиротворёнными. И тон вовсе не требовательный и жёсткий. Я с ностальгией думаю о том, что всё происходящее сейчас, мне до боли привычно и знакомо. Осталось только подбежать к нему, поцеловать в губы и повиснуть на шее, но я этого не делаю. Веду себя сдержанно, даже скованно.

— У меня выходной, — отвечаю ему. — Мне никуда не нужно.

Он пожимает плечами и сразу же уходит.

От скуки я привожу квартиру в порядок. Видно, что здесь давно не жили: мебель покрылась пылью и запах стал сырым. Я переехала отсюда почти четыре месяца назад, но каждый уголок здесь до сих пор напоминает мне о том счастливом времени. Думаю, что Глебу тоже.

Я вытираю пыль, мою полы и даже окна. Закончив, понимаю, что неплохо бы приготовить ужин, но продуктов в холодильнике нет. Логично. Вчера я ушла из квартиры родителей с одним телефоном, благо он привязан к моей карте, а нам на работе как раз на днях выдали зарплату. Гораздо меньше, чем я получала за съёмки.

Я надеваю джинсы, заправляю в них футболку Глеба и критично осматриваю себя в зеркале. Выгляжу не очень, на парня похожа, но сбегать в ближайший магазин вполне сгодится.

На улице прекрасная погода! Светит солнышко, ветра нет совсем. Я не отказываю себе в удовольствии посидеть с мороженым на лавочке.

Купив продукты, я возвращаюсь к дому. Настроение скачет в разные стороны: в одно мгновение мне кажется, что всё плохо и хуже быть уже не может, а в другое — я радуюсь тому, что происходит. В конце концов, если бы Воронцов хотел прогнать меня из своей жизни, он сделал бы это ещё вчера.

У подъезда стоит красный «Пежо». Я обхожу его и замечаю Свету, Алису и незнакомую мне пожилую женщину. Догадываюсь, что это мать Глеба.

Света недовольно вертит в руке телефон и тихо ругается, глядя на экран, а потом она замечает меня. Переводит взгляд на пакеты в моих руках, на футболку брата, которую я заправила в джинсы. В её глазах мелькает догадка. Она вскидывает брови и слегка улыбается.

— Привет, Ника. А где Глеб? У него нет связи.

— Я не знаю, — пожимаю плечами. — Он уехал с самого утра.

Мы с матерью Воронцова перекидываемся тёплыми взглядами, хотя