Слабые места этой версии были очевидны. В 1963 году при съемках документального фильма в память о звезде на киностудии «Фокс» Эйнайс Маррей изменила свои показания. По ее словам, она выбежала во двор дома около двух часов ночи. Остальные события этого сценария, по ее словам, остались прежними, поскольку она увидела труп Монро и стала дожидаться прибытия Гринсона.

Вся проблема была в том, что эта новая хронология расходилась со временем, которое потребовалось на то, чтобы сообщить о смерти в полицию. Потому что теперь получалось, что до звонка прошло около двух с половиной часов.

Но это было еще не все. В 1973 году, как мы уже видели, Эйнайс дала пространное интервью журналу «Ледис хоум джорнэл». И там она опять изменила время обнаружения ею трупа. Теперь речь уже не шла о половине четвертого или двух часах ночи, а о полуночи! Огромная разница.

Если Маррей в этот раз говорила правду, это означало, что ДПЛА узнал о смерти по прошествии уже четырех с половиной часов. И ни один аргумент доктора Гринсона не оправдывал столь длительного молчания.

Что же произошло за тот интервал времени, когда априори Маррей, Энджельберг и Гринсон оставались наедине с телом Монро?

Почему после внезапного пробуждения среди ночи и выдуманной истории о полоске света воспоминания помощницы по дому так мало походили на правду?

Ответ заключался в другой выдумке Эйнайс Маррей.

Страх никогда не покидал Мэрилин Монро. Он слишком глубоко укоренился в ней, чтобы исчезнуть под действием успокаивающих слов Гринсона.

Хотя страх перед похищением изводил Мэрилин по ночам, отвращение к нахождению в закрытом помещении также жило в ее душе. Эта фобия была напрямую связана с прошлым Нормы Джин Бейкер, с ее семьей и с тем, что ее мать и бабка не понаслышке знали, что такое больница для умалишенных. К тому же не прошла даром душевная травма, когда она девочкой пряталась в шкафу от безумства своей родственницы. Помещение в психиатрическую лечебницу в Нью-Йорке в феврале 1961 года снова возродило страх в ее душе. И моральная травма от нескольких дней изоляции в палате с обитыми мягким материалом стенами и полом после этого никогда не покидала ее.

Можно предположить, что страхи актрисы воздействовали на ее повседневную жизнь, вынуждая ее менять окружение, чтобы как-то их унять. Плотные шторы в спальне именно для этого и служили: не пропускать ни единого лучика света до того, как ее нервный сон не прервется с окончательным наступлением дня.

Как объяснили Ральф Робертс и Ален Снайдер, актриса никогда не ложилась спать, не убедившись предварительно несколько раз в том, что дверь ее комнаты плотно закрыта. Это было вполне логичной предосторожностью, если принять во внимание природу ее страхов.

Но Эйнайс Маррей, казалось, пренебрегла этим фактом и даже забыла о нем, хотя не знать этого никак не могла.

* * *

Итак, главный пункт свидетельства касался двери спальни. Маррей утверждала, что дверь была заперта. Это же подтвердил и доктор Гринсон, оправдывая то, что он разбил окно кочергой. Без этого запертого замка дальнейшее развитие событий ночи 4 августа просто рушилось.

Одни психологические толкования — явно недостаточные доказательства, и воспоминаний близких к жертве людей было крайне мало для того, чтобы сделать категорический вывод. Нужны были более весомые, правдивые сведения…

Вопреки ожиданиям, их оказалось довольно много.

* * *

Подтверждение пришло с неожиданной стороны. От самой Эйнайс.

Маррей несколько раз возвращалась к этому моменту. Конечно, она публично в этом не призналась, продолжая, как, например, в своих воспоминаниях, рассказывать, как она безуспешно пыталась открыть дверь. Но с годами она стала поддерживать переписку с группой почитателей звезды, и некоторые задавались вопросом относительно версии самоубийства. Хотя большинство писем затрагивало привычки актрисы, отдельные послания касались обстоятельств ее смерти. И в 1982 году в письме коллекционеру Джастину Клейтону Эйнайс Маррей призналась, не раскрывая темы, что дверь не была заперта.

Это признание не было единственным. Спустя еще четыре года бывшая помощница сообщила ту же информацию Рою Тернеру, исследователю первых лет карьеры Монро. В то время, не интересуясь особенно обстоятельствами смерти и не оценив важности этой информации, Тернер не стал расспрашивать Маррей дальше. Его осторожность была тем более достойной сожаления, что, возможно, со стороны Маррей эта информация была попыткой повернуть их разговор к событиям 4 августа. Ведь за десять лет переписки это было единственной наводкой, которую Эйнайс дала добровольно.

* * *

Взвешенные откровения Джастину Клейтону и Рою Тернеру не были единичными случаями. Пэтти Моселла, племянница Эйнайс, и Стивен Миллер, ее санитар, также рассказали мне об этих словах.

Но хотя благодаря этим четырем свидетельствам версия о закрытой на замок двери была и без того сильно подорвана, надо было найти еще одно неопровержимое подтверждение. К счастью, такое окончательное доказательство существовало.

* * *

Американский гражданин Тони Плант, заинтересовавшись Мэрилин Монро вообще и тайной ее смерти в частности, посвятил несколько лет попыткам приблизиться к истине. Он прочитал все материалы, которые были опубликованы на эту тему, всякий раз, когда это было возможно, встречался с еще живыми свидетелями.

Он стал активным членом «Убойного отдела» — виртуального сообщества сплотившихся вокруг Дэвида Маршалла почитателей актрисы. Они решили объединить свои усилия и информацию для выяснения причин ее смерти. Несколько лет тому назад Тони повстречался с Линдой Нуньес.

Ее отец, доктор Джилберт Нуньес, купил виллу 12305 на Файфс Хелена-Драйв в 1962 году и прожил там с семьей вплоть до 1977 года. Как можно предположить, приобретение последнего места жительства легендарной голливудской звезды очень взволновало семейство Нуньес. Тем более что, хотя принадлежавших Мэрилин вещей на вилле уже не было, вид и устройство дома не изменились с известного дня 4 августа 1962 года. После смерти актрисы там никто не жил.

Линда Нуньес прожила там почти пятнадцать лет и прекрасно помнила внутреннее устройство последнего жилища кинозвезды, особенно внутренние двери. Весь свой подростковый возраст она сетовала на то, что они не создавали интима в доме и не позволяли уединиться. В разговоре с Тони Плантом дочь первого после Мэрилин владельца дома высказалась однозначно: двери комнат, включая и дверь спальни актрисы, были старого образца и изготовлены в испанском стиле. И хотя на них стояли замки под старину, не было ни одного ключа, чтобы их запереть.

Таким образом, раз двери не закрывались на ключ, рассказ об обнаружении безжизненного тела сразу рассыпался, словно карточный домик. И это означало то, что Эйнайс Маррей и доктор Ральф Гринсон солгали.

Теперь оставалось узнать почему.