— А чего тут справляться? — пожал плечами Георгий.

Однако! Прислуга лишняя? Это ж почему? Но Ирина с Георгием только обменялись многозначительными взглядами, понимая, что свидетели сегодня здесь не нужны — так будет правильней сказать.

— Отсюда открывается вид на гостиную, — начал знакомить гостей с домом Даниил. — А там столовая, где будем ужинать… Библиотека и кабинет вон там… Хотите взглянуть?

— Да, хотим, — сказал Георгий.

Знать расположение комнат — вдруг пригодится, в конце концов, Ирина с Георгием не у ангела в гостях, скорее у противоположности. Даниил напряжен. В глаза напряжение не бросалось, но продавал он себя в мелких проявлениях, например, улыбался либо неискренне, либо вообще на его лице застывал хищный оскал, особенно когда гости не смотрели на него. Но Ирина, испытавшая смертельную опасность, замечала все, что касалось этого человека, а Георгий замечал в силу наблюдательности, выработанной в результате хозяйственной деятельности, там без этого нельзя. Иногда он поглядывал на Ирину, ловя ее взгляд и незаметно спрашивая, дескать, когда начнешь? Очень ему хотелось поскорее покончить с этим спектаклем.

Даниил ознакомил их со вторым этажом, где располагались спальни — его, для гостей и родителей. Родители! — Георгий получил возможность утолить любопытство, когда спускались вниз:

— Родители с вами живут?

— Нет. Отец не так давно умер. Погиб.

— Прости, я не хотел напомнить, — огорчился Георгий.

— Ничего, все отболело, — сказал Даниил. — А мама за границей живет, путешествует… Ирина, что вас привлекло в этой вазе?

Да, она поворачивала большую китайскую вазу, с повышенным вниманием рассматривая узоры на ней. После вопроса Шубина Ирина осторожно установила вазу и, взглянув на хозяина, с недоумением пожала плечами:

— Не знаю… У меня глупое ощущение… дежавю.

— Дежавю? — озаботился Даниил.

— Да. Ощущение, будто я видела эту вазу…

— Конечно, видели! Потому что китайские вазы показывают в передачах о культуре, на них характерный узор…

— Но мне кажется… я держала ее в руках. Именно эту вазу.

— Дежавю посещает многих людей, — успокоил ее Даниил. — Возможно, это генная память. Прошу к столу.

Ирина сразу определила, что стол сервировали официанты из ресторана, а не прислуга. Как ни старалась бы кухарка с прислугой, а домашняя сервировка сильно отличается от ресторанной. Как и приготовленные яства, ждавшие своего часа на специальных подставках, под которыми горел фитиль свечи, поддерживая температуру горячих блюд. Короче, прислугу не поставили в известность, что хозяин ждет гостей, напротив, удалили. Маленькая упущенная деталь: настоящий Даня любил домашнюю кухню, а на праздничном столе обязательно стояли два любимых им блюда: картошка, запеченная особым способом с майораном и оливковым маслом, второе блюдо — креветки в кокосовом молоке. Впрочем, без этого понятно, что царь ненастоящий.

Проходил ужин скучно, общей тематики, объединяющей гостей и хозяина, не находилось, хотя все трое старались поддерживать разговор. Тему заявлял Даниил, казалось, он намеренно тянет время, в свою очередь Ирина тщательно исполняла роль, расписанную Лидией Николаевной, она сидела больше задумчивой или с подозрением озиралась. Так и тянулся этот тягомотный ужин, пока Даниил не соизволил заметить некомфортное состояние гостьи:

— Что с вами, Ирина? Что-то не так?

— Простите, что вы сказали? — якобы очнулась она.

— Вы часто отвлекаетесь… Вам не нравится у меня?

— Нет, нравится, но дежавю… Полное ощущение, будто я здесь уже была, знаю ваш дом…

И вдруг раздался громкий, слегка насмешливый голос:

— А я тоже дежавю?

Ирина медленно повернула голову… Ну, вот он — настоящий Даниил Шубин, который стоял в дверном проеме, ведущем в кабинет и библиотеку, тогда как его копия сидела за столом. Он вполне прилично выглядел, правда, немного помятым, вероятно, пьет. А она грешным делом думала после сегодняшнего посещения Гринбес с помощниками, что держат Даню в подполе на привязи, бедняга гремит цепями и смотрит с надеждой на окошко под самым потолком. Ошиблась.

— Я тебе ничего не напоминаю? — спросил Даниил.

Настала пора признаний, Ирина ответила:

— Напоминаешь. Бывшего мужа.

* * *

Вечером этого же дня после работы Ева заглянула в бар немного развеяться. Неважные дела, неважные. Но она не теряла надежды, как говорится, клиент должен дозреть, а времени прошло мало. При всем при том Шубин не испугался — почему? Вопрос не давал ей покоя, она и пошла в бар обдумать эту странность. Разумеется, бары существуют не для того, чтобы мозги упражнять, здесь шум, гам, дебилы всякие лезут:

— Девушка, скучаете?

Боже, харя дебелого быдла, улыбка похотливого котяры, одежда — дешевка, сам тоже дешевка, но наглость… Он решил, что Ева кинется ему на красную шею, будет целовать потную рожу и слюнявые губы, сегодня же ляжет в постель с ним! Почему к ней цепляется только вот такое чмо?

— Слушай, со мной что-то не так? — спросила она.

Спросила искренне, желая услышать честный ответ, а оно ухмыльнулось, вопрос красивой девушки явно поставил его в тупик, остатки атрофированных извилин еле шевелились, потому выдали банальность:

— С тобой, да? Не, все так, ты ваще…

— А раз все так… я пошла. А ты тут гуляй, здесь классно.

С полчаса она сидела в машине, глядя на сверкающий вход в бар, но и тишина в салоне не помогла ответить, почему Шубин не испугался. Это же нормально при разоблачении, а он разоблачен. Так почему? Может, Ева была неубедительной? Как же у других получается шантажом добиться компенсаций за моральный ущерб и упущенные возможности в связи с потерей времени? Господи, сколько она затратила на это самодовольное дерьмо времени! Внезапно ее осенило:

— Я неудачница.

Ева завела мотор и поехала домой, к маме, которая ждет ее с ужином. Вот так и будет жить с мамой, потом одна. Какая жестокая несправедливость…

Машину Ева поставила на привычном месте, это напротив соседнего дома, у своего все места заняты — никого не сдвинешь. Не хотелось домой, шла медленно. Вероятно, поэтому услышала шаги, механически повернула голову и поняла, что человек отделился от торца соседнего дома, бежит… да, к ней. Но может, просто мимо… Нет, на нее!

Ничего не понимая, Ева вовремя развернулась лицом к незнакомцу в черном мешке на голове и от ужаса попятилась, потому что он замахнулся, в его руке что-то сверкнуло. Предполагая, что то, что способно сверкать в руке, наверняка может причинить вред, девушка увернулась от удара. Да, человек пытался нанести ей удар! Причем он не произносил ни звука, только сопел.

— Ай! Ты кто? — закричала Ева, снова ей пришлось увернуться.