– Вот что, душа моя! – начал Ростислав взял ее руку и прижал к груди. – Я все думал, что народ говорит… Может, и правда обвенчаемся с тобой? Отец Ливерий обвенчает, я его уговорю. Плохо, что твой отец не знает еще, как дело обернулось, но ведь за меня он тебя отпускал… Ну, война, но ведь не мы первые, кто между братьями города делит! – Он усмехнулся. – И до нас бывало, и хуже еще того! Вышел бы я сейчас на стену и сказал Володьше: вот жена моя, Вячеслава туровского дочь, и сам он с войском со дня на день будет. Испугался бы Владимирко, мира запросил. За ним ведь один Звенигород, а за мной и братья Васильковичи, Ростислав да Игорь. Ну, не боишься? Послать к отцу Ливерию?

– Послушай! – Прямислава схватила его руку обеими руками и сжала. – Погоди! Я вот что думаю. Нельзя нам сейчас венчаться.

– Почему? – Ростислав нахмурился. – Передумала?

– Нет. Я за тобой куда хочешь пойду, если судьба. Только вот… я думаю… – Она не решалась выговорить то, что пришло ей в голову при виде стяга Юрия Ярославича. – Боюсь, не я ли и навела на вас такую беду?

– Ты? Ты-то здесь при чем?

– Несчастливая я! – Прямислава отвернулась и закрыла лицо руками. – Сам посуди. Выдали меня замуж, семь лет я с мужем в одном городе прожила, он даже взглянуть на меня не пожелал! Я ждала, надеялась, вот подрасту, в возраст войду, возьмет он меня в дом, будем жить в чести и согласии, пошлет нам Бог детей… Потом все переменилось, я от него ушла, не хотела больше и видеть его – а он стал меня преследовать. Слава Богу, я там в Червене тебя встретила, ты меня увез от него – а он опять здесь, проклятый!

Нет мне от него спасения! А как ты со мной связался – сперва отец твой умер, теперь брат убит. Несчастливая я, где я, там беда! В монастырь мне надо, где матушка моя лежит!

– Ну что ты! – Ростислав обнял ее и стал гладить по голове, стараясь успокоить. – Не ты здесь несчастливая, а он! Князь Юрий то есть. Он семь лет жил рядом с таким сокровищем, а не видел его. А как спохватился – поздно было. Вот и ходит теперь вокруг стены, окусывается: видит око, да зуб неймет!

– Не вернусь к нему, лучше со стены в реку брошусь!

– Ну, это уж ты хватила!

В дверь постучали. Ростислав выпустил девушку из объятий и шагнул к двери; внутрь просунулась голова Звоняты. Его румяная физиономия выглядела озадаченной и встревоженной.

– Княже! – позвал он. – Тут к тебе какого-то мужика привели…

– Какого еще мужика?

– А черт его знает! Говорят, через стену посадскую лез!

– Вот так новости! Ну, где твой мужик?

– Да вон они, внизу стоят.

Удивленный Ростислав стал спускаться в нижние сени, Прямислава с Забелой тихонько пошли за ним. В нижних сенях князя ждал десятник Микулич с четырьмя кметями, а между ними стоял кто-то незнакомый, черноволосый, закутавшийся в темный плащ. При виде него у Прямиславы сильно стукнуло сердце. Черный человек! Это он, тот самый, который «смутил» Заваду с товарищами. Прямислава содрогнулась. Это он, Сатана, опять появился! Он пришел за ней! Хотелось со всех ног бежать наверх и спрятаться в горнице, но Прямислава подавила это детское желание и осталась на середине лестницы, прижавшись к Забеле. Ростислав не даст ее в обиду, но она должна узнать, что все это значит.

При виде князя незнакомец шагнул вперед и поднял голову. Ростислав издал какое-то удивленное непонятное восклицание, пришелец ответил ему так же непонятно, и Прямислава наконец сообразила, в чем дело. При свете факела она увидела скуластое лицо. Чужак говорил с Ростиславом на половецком языке, языке его матери, но этот половец казался чужим и страшным: его лицо выглядело жестким и даже жестоким.

– Вон он, княже! – рассказывал Микулич. – Через тын лез, мы его едва заметили. Ловкий, чертяка, как змей! Вон, Щетина его чуть не подстрелил, хорошо, он голос подал!

– Ты кто такой? – спросил Ростислав. – Откуда к нам?

– Я не к вам, а к тебе, князь Ростислав! – ответил незнакомец по-половецки.

А Прямислава вдруг ахнула: она вспомнила это лицо! Конечно, это был не Сатана, а всего лишь конюх Юрия Ярославича. В Турове она не раз видела его: он принимал коня у князя Юрия, уводил в конюшню, а иногда выводил, уже оседланного.

Услышав ее голос, половец быстро глянул на лестницу. В его лице что-то дрогнуло, видно было – он тоже узнал ее.

– От кого ты? – спросил Ростислав.

– От князя Юрия! – ответил половец, многозначительно глянув на Прямиславу. – Хочу тебе от его имени уговор предложить. Согласишься – всем хорошо будет, а нет – всем плохо.

– Ты о чем?

– Вон об этой девице, прекрасной, как звезда Чулпан! О жене князя Юрия, которая сбежала от него и укрылась у тебя. Отдай ему жену, и тогда он помирит тебя с твоим братом. Князь Юрий умен: он сумеет убедить князя Владимирка отступить от города и даже оставить его в твоем владении. А жену ты найдешь себе другую, ведь на свете так много женщин!

Прямислава не понимала по-половецки, но догадывалась, что речь идет о ней.

– Если на свете много женщин, отчего же князь Юрий не поищет себе другую? – ответил Ростислав.

– Потому что князь Юрий венчался дважды, и в третий раз его согласится венчать только собственный духовник, и то если пригрозить ему ямой! – Половец усмехнулся, и его скуластое, узкоглазое лицо от этой усмешки приобрело полное сходство с мордой лукавого и жестокого черта. Реденькая черная бородка и растрепанные волосы делали его еще больше похожим на адского жителя, поросшего закопченной и опаленной шерстью. – Вернуть вторую жену – для него последняя надежда оставить законных наследников или таких, кого можно будет объявить законными.

– У него нет наследства, а значит, и наследников не надо! – Ростислав усмехнулся. – Он князь без княжества, и даже земля, на которой сейчас стоит его шатер, принадлежит не ему! Как говорится, чужое ища, свое потеряешь!

– Князь Юрий вернет свой город, не сомневайся, князь Ростислав. А ты в этой войне можешь потерять все, даже жизнь. Будь разумен, и князь Юрий поможет тебе.

– Судьба моя в руках Божиих. И князь Юрий свою судьбу выбрал. Теперь пусть пробует оставить наследство детям тех холопок, на которых он променял свою жену. – Ростислав оглянулся на Прямиславу. – И передай князю Юрию: я не дурак, как он, чтобы такое сокровище из рук выпустить.

– Ну что ж! – Половец пожал плечами и усмехнулся. Если он и был разочарован ответом, то разочарование никак не отразилось на его жестком обветренном лице. – И ты тоже сам выбрал свою судьбу, князь Ростислав! И если она покажется тебе горькой, как полынь, то помни: ты выбрал ее сам!

– Что с ним делать-то? – спросил десятник, видя, что никому не понятный разговор закончился. – А, княже?

– Через посадский вал назад переправить, – велел Ростислав. – Пусть идет, откуда пришел.