– Ну, это значит, к черту! – решил десятник. – Ну, давай, морда, шевелись!

– Без тебя знаю! – по-русски огрызнулся половец и пошел из сеней.

Прямислава смотрела ему вслед: стараясь поскорее выпроводить, десятник толкнул его в спину, половец ударился плечом о косяк и дернулся, как от сильной боли. Но тут к ней поднялся Ростислав, и она не видела, как за незваным гостем закрылась дверь.

– О чем он? – прошептала Прямислава, хотя и сама догадывалась, о чем шла речь, слыша имя Юрия Ярославича и видя взгляды адского посланца, устремленные на нее. От этих взглядов ее пробирала дрожь, и она все время крестилась.

– Князь Юрий обещает меня с Володьшей помирить, если я ему тебя верну! – ответил Ростислав, обнимая ее.

– А ты?

– А я? Ты же говорила: куда угодно за мной пойдешь, пусть у нас одна судьба будет? А я что, хуже? Или я тебя меньше люблю? Если ты счастливая, значит, будет у нас общее счастье, а если несчастливая – я и тогда не обижаюсь. Как Бог даст, так и будет. А я ему сказал, что не такой дурак, чтобы, сокровище получив, из рук выпустить!

Прямислава обхватила его за шею и прижалась к нему, чувствуя, как катятся из-под ресниц горячие слезы.

Никогда еще она не была так остро, пронзительно счастлива, как сейчас, зная, что и в беде, и в радости Ростислав так же хочет быть с ней, как она хочет быть с ним. На другое утро у ворот посадского вала снова появился боярин Судислав Яворович, и теперь вид у него был еще более суровый и торжественный.

– Князь Владимирко не хочет крови христианской проливать и готов с городом Белзом решить дело миром! – объявил он, когда на зов трубы на стене появились бояре и воеводы. – Но вы, белзцы, в князья себе избрали волка и братоубийцу, и если не выдадите его, то князь Владимирко будет осаду держать, пока не сдадитесь, и тогда не только убийца к отцу своему, дьяволу, пойдет!

– Ты о чем, боярин? – крикнул со стены изумленный Ростислав.

– О тебе, лиходей проклятый! – сурово ответил боярин Судиша, наконец-то соизволив его узнать. – О тебе, дьяволов приспешник! Каин! И тебя спросит Господь: где брат твой Ярослав? Что ответишь ему? Душу свою ты навек загубил, и город смутил, за собой в пропасть и ад кромешный тянешь!

– Я? – Ростислав ничего не понимал. – Опомнись, Судислав Яворович! Ты кого Каином зовешь?

– Тебя, душегубец! – гневно ответил боярин. – Думал, никто тебя не узнал, когда ты к брату единокровному подползал, как змей ядовитый, с ножом в зубах!

– Я?

– Ты, ты, Каин! Думал, не узнали тебя, а нож тебя и выдал!

– Какой нож?

– А вот какой! – Боярин Судиша выхватил из-под плаща длинный нож с позолоченной рукоятью, и блеск золота под солнечным лучом ударил в глаза стоявшим на стене, как стрела. – Вот здесь образ Михаила Архангела, вот и надпись, – боярин обвел пальцем чеканку на рукояти, которую издалека нельзя было рассмотреть, – «Господи, помоги рабу Твоему Михаилу». Скажешь, не твое? Вон, и на груди у тебя тот же самый образ!

Боярин Судиша ткнул в Ростислава пальцем, и тот невольно схватился за золотой образок, висевший на шейной гривне: да, там тоже был образ Михаила Архангела, его покровителя, и точно такая надпись, какую прочитал Владимирков посланец.

– Ты в ночи пробрался в стан твоего брата и ножом поразил его! – продолжал боярин Судислав. – Думал, никто не видел тебя, а нож оставил в ране, и сам князь Владимирко вынул его, месть на себя принимая! И еще есть один человек, ты и его поразил, когда убегал, он сколько дней без памяти пролежал, но вот не дал Господь умереть, оставил жизнь, чтобы истину открыть. Видели тебя и в лицо узнали! И вы, белзцы, если хотите от князя Владимирка милость и прощение получить, выдайте братоубийцу! Никому такой князь добра не принесет, и будет место Белза пусто!

Прокричав все это, боярин ускакал со своей свитой, а белзцы на стене с изумлением смотрели на Ростислава и друг на друга.

– Но ты же, княже, в городе был… – бормотал тысяцкий Немир, осматривая Ростислава с головы до ног, точно видел впервые.

– Нож какой-то тычет! – Аким Желанович развел руками. – Да мало ли ножей! Мало ли кого Михаилом крестили!

– Может, и немало, только Михаилов среди князей да бояр все больше[64], – пробормотал Крушило.

– А нож-то и правда в самый раз князю! – заметил Яков Наседка и опасливо посмотрел на Ростислава. – Весь в золоте! Кому еще такой нож, кроме как князю!

– Да ты и впрямь как будто поверил! – Кузнечный староста Хотим толкнул купца в плечо, будто хотел разбудить. – Не мог же князь быть в одно время в двух местах!

– Совсем одурел Володьша! – Ростислав потряс головой и обеими руками взъерошил волосы, точно хотел выбросить застоявшиеся мысли. – С горя последнего рассудка лишился! Братоубийцей меня вывел! Да как бы я туда попал, в Лосиную Топь, когда я тут был и сто человек меня видели?

– Убили-то ночью, – заметил Ян Гремиславич. – А ночью народ уже спал.

– И что же, я за час отсюда до Лосиной Топи перескочил? Что у меня, сапоги-скороходы?

– Он, княже, князь Владимирко-то, во что хочет верить, в то и верит! – вставил Немир Самсонович. – Выгодно ему, чтобы ты был убийцей. Он разом двух братьев лишится, ему и легче. Один останется и все отцово наследство себе заберет.

– Но не мог он! – Ростислав не верил в такое коварство собственного брата. – Он, Володьша, пусть дурак, пусть жадина, но не убийца!

– Да знаешь ли ты его! – возразил Звонята. – Раньше, пока князь Володарь был жив, и Володьша смирно жил. Раньше ему невыгодно было тебе дорогу перебегать! Дурак он, что ли, голову под мечи подставлять! Воевать – ты, и в залог к ляхам кто опять же поехал? Опять ты! А вот теперь он разгуляется! Теперь мы узнаем, каков есть князь Владимирко!

– Да мы хоть все тут будем клясться, что в ту ночь с тобой рядом сидели и тебя за руки держали, – не поверит, потому что ему другое выгодно, – заметил Немир Самсонович.

Новость мгновенно разлетелась по городу. Белзцы качали головами, не веря, что их князь стал убийцей Ярослава Володаревича, но в глазах отражался ужас. Наседка и Крушило первыми забыли о том, как одобряли это убийство еще вчера.

– Одно дело – чужого князя на нож поддеть, а совсем другое – брата единокровного! – рассуждал Наседка на посадском торгу и втягивал голову в плечи, боязливо оглядываясь, как будто страшное злодейство незримо ходило где-то рядом. – Кто бы и подумать мог?

– Но ведь князь в городе был? – спрашивали его горожане, не желавшие верить и все же сомневаясь.

– Мало ли на какие чудеса дьявол способен? Уж если он кого толкнул на злое дело, так возьмет под крыло и фр-р-р! – вмиг куда надо домчит и нож в руку вложит! Уж он позаботится! Не сомневайтесь, люди добрые!