Игорь замялся, но все-таки ответил:

– Была девка эскортная…

– Она могла связаться с отцом сбитой девушки?

– Да нет, – неуверенно сказал Игорь. Затем резко перешел в наступление. – Самуил Анатольевич, вы что-то прокурорский тон взяли.

– Аркадьевич, – спокойно поправил его юрист.

– Аркадьевич, – согласился Игорь, но продолжал агрессивно. – Я вам плачу за то, чтобы меня избавили от неприятностей с этим старым дураком. Вот и выполните свою работу, будьте так добры.

– Именно этим я и занимаюсь, – холодно заметил юрист и повесил трубку.

Он помрачнел. Занимаясь разными делами в своей адвокатской практике, он много чего навидался, и не ждал от людей морали, честности или каких-то еще высоких качеств. Но все-таки большая часть грязных дел была в девяностых. И теперь ему не нужно бороться за кусок хлеба и за свою жизнь. Зачем ему это гнусное дело? Пусть даже и за те деньги, которые предлагает Игорь.

Он устало потер глаза.

«Ладно, – решил юрист. – Если иск примут, буду думать, а сейчас нечего рассуждать».

Когда Игорь пришел к нему со своей проблемой, все выглядело несколько иначе. Он вел машину, действительно был слегка пьян, в чем и была основная загвоздка. Но ехал осторожно. И вдруг какая-то сумасшедшая бросилась ему под колеса, сама. А теперь родственники хотят его засудить.

Самуил Аркадьевич взялся за это дело больше из спортивного интереса. Но скоро выяснилось, что Игорь пьян был не слегка, а в доску. И девушка явно не собиралась кончать с собой, а стояла в стороне от дороги. Засудить же его хотят не условные родственники, а отец, у которого она была единственной дочерью.

Но юрист уже взял аванс, плотно закрутил дела с Игорем по налоговым вопросам, и теперь все рвать и посылать его к черту по причинам морального толка было… нерационально.

Юрист устало вздохнул и махнул рукой, решив, если не сможет ночью спокойно спать, завтра позвонит Игорю и разорвет с ним все договоры.

Пока директор взвешивал на весах Фемиды деньги и справедливость, в голове Сергея всё сильнее сгущался туман. Он уже не понимал, где находится, хотя сидел за столом в своем кабинете, вполоборота к столу, сгорбившись и уставившись в плинтус. В голове звучал оркестр, состоявший из тамтамов, барабанной установки и пионерской трубы, а на фоне солировал писклявый внутренний голосок, сейчас разросшийся до визга, который кричал, дико хихикая:

– Соскучился по мне? Ах-хи-хи-хи-хи! Вызывал? Слово-то какое придумал – альтер эго. Ну, вот я здесь, пора нам подружиться, а то как неродные. Ах-хи-хи-хи! Да, мы же с тобой одно целое. Вот и пора заняться любимым делом, тем, для чего мы предназначены! Хи-хи-хи-хи-хи!

Сергей вяло сопротивлялся: «Ни для чего мы не предназначены. Нет никакого мы. Есть только я».

– Ой, не могу, уморил! – не унимался голосок. – Пойдем, пойдем скорее!

– Кто ты? – вполголоса спросил Сергей, вставая против своей воли.

В голове у него была вата, сквозь которую висок бурило тонкое алмазное сверло.

– Ах-хи-хи! Кто я? Я это ты! – заливался голосок.

Сергей встал, ничего не видя перед собой. Это походило на самогипноз или транс, или сильнейшее алкогольное опьянение, когда уже ничего не соображаешь, а наутро с отвращением слушаешь рассказы друзей о том, что ты творил накануне.

Но стоял он ровно, его не кренило и не заносило. Хотя видел перед глазами только белую дымку.

Сергей подошел к стеллажу, взял расческу и посмотрелся в зеркало, аккуратно расчесывая волосы на пробор. На секунду туман разошелся, и он увидел в отражение свои глаза, – пустые, безумные, ярко-голубые.

«Боже, мне нужны темные очки», – мелькнуло у него в голове. Но затем всё снова заволокло туманом.

Сергей вышел из кабинета с портфелем в руке и прошел через холл. В дверях он столкнулся с Юлией Яковлевной.

– Сергей, вы уходите? – спросила она.

– Да, нужно съездить в суд, подать иск, – сказал он, глядя сквозь нее.

Секретарь заглянула в его глаза и поразилась сквозившей в них доброте.

«Какие у него глаза, – почти влюбленно подумала она. – Никогда раньше не замечала».

Он вышел из офиса и, немного ломаной походкой спустился вниз.

Андрей подошел к нужному подъезду и набрал номер последней по счету квартиры. Никто не ответил. Набрал предыдущий, через несколько секунд в домофоне раздался старческий голос:

– Валечка, ты?

Андрей нагнулся к домофону и сказал:

– Из ЖЭКа. Протечка у вас, – он не хотел, чтобы Ивлев услышал, что в его дом пожаловал следователь.

Домофон гостеприимно запиликал. Андрей вошел в подъезд, осматриваясь. Хотя со стороны казалось, что дом высокий, здесь было всего четыре этажа. Лифта не наблюдалось. Следователь прикинул, что нужная ему квартира, скорее всего, на третьем этаже. Он начал подниматься, и на втором пролете зацепился за что-то ногой. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за узкие перила. Он огляделся, пытаясь понять, обо что споткнулся, но внизу были только ступеньки. Следователь неодобрительно хмыкнул на себя и двинулся дальше.

На третьем этаже металлическая дверь квартиры была украшена табличкой с номером «33», но звонка не было. Андрей отошел на шаг, осматривая дверь и площадку.

Оставалось решиться. Он идет ва-банк. Ордер на арест отсутствует, а вместо него имеется огнестрельное оружие, которое, сомнений не было, Андрей применит в случае, если Ивлев будет сопротивляться. В отделении ему придется выбивать из него показания и получать ордер задним числом. Теперь все зависело только от способности следователя уговорить Ивлева во всем признаться и не артачиться. Крайне мало шансов, что удастся. Надеяться на умение Андрея находить с людьми общий язык не приходилось. Единственный шанс, что маньяку, как это нередко бывает, захочется похвастаться своими преступлениями, и он не будет применять свои возможности матерого юриста.

Да уж, шаткий план.

Но Андрей не мог, физически не мог, сейчас взять и уйти, предоставив этого психопата самому себе, позволить ему убить кого-то еще.

Следователь подошел к двери и кулаком забарабанил в дверь, не уверенный, что стучит достаточно громко. Прислушался. Уловить хоть какие-то звуки за толстым слоем железа не представлялось возможным.

Вдруг у него за спиной раздался щелчок открываемого замка, скрип и старческий, такой же, как у обитательницы предпоследней квартиры, голос:

– Вы Сережу ищете? Его дома нет. Может, передать чего?

Андрей оглядел соседку Сергея. Старушка неопределённого возраста. Может за пятьдесят, а может и все семьдесят. Волосы крашены луковой шелухой, халат в цветочек, заостренный нос и плохо скрываемое любопытство на лице.