Наденька, девочка, красавица. Его дочь…

Дэн сжимал зубы, чтобы не проговориться, не сказать ей об этом сейчас – лишь бы поняла и успокоилась. Но он считал, что не имеет права. Ей должна сказать Ира. Если захочет. Захочет ли?

За Санта Барбарой дорога отдалялась от океана, и на подъезде к Обиспо Дэн поинтересовался у Нади, как ехать дальше. Можно побережьем, по трассе номер один, а можно не сворачивать со 101-го хайвея, тогда через долины. Так короче, около четырехсот миль.

– Мне все равно, – не оборачиваясь к нему, кинула она.

В Сан-Луис Обиспо сделали первую остановку и пообедали в полном молчании. Вскоре пейзаж стал разнообразнее: покатые горы сменялись широкими долинами, засаженными виноградниками. Но Надя, казалось, не заметила перемены. Всегда такая любопытная, оживленная, она хмуро уставилась на дорогу и не смотрела по сторонам. Вторую остановку он предполагал сделать в Салинасе, но не дотянул, тормознул в Гринфилде. Свет фар выхватил указатель на ресторан Denny’s, и он, наплевав на принципы, свернул. Очень хотелось есть.

В ресторанном зале было почти пусто, все нормальные люди давно поужинали и собираются отходить ко сну.

– Дома будем около часа ночи, – сообщил он, кинув взгляд на часы.

– Я не хочу к тебе домой.

– Заедем ненадолго, примем душ, я соберусь – и в аэропорт.

– Интересно, как ты полетишь? – неприязненно бросила она. – У тебя визы нет.

– Есть. В сентябре меня собрались отправить на какую-то IT-тусовку в Москву, визу на год я получил как раз перед отпуском. Наденька, перестань дуться.

Он потянулся через стол и взял ее за руку. Надя дернулась, но он крепко держал ее ладонь. Глупенькая. Ничего не знает и не понимает. Бедная обиженная девочка. Что будет, когда все поймет?

Когда подъехали к дому, до самолета оставалось около пяти часов. В машине Надя подремала немного, а он чувствовал себя абсолютно выжатым – почти бессонная прошлая ночь, затем полных восемь часов за рулем.

– Можешь немного поспать, – подвел он ее к двери гостевой спальни. – А я пока соберусь.

Едва самолет оторвался от земли и начал набирать высоту, Надя вцепилась в кресло. Дэн с тревогой глядел на ее застывшее от страха лицо и зажмуренные глаза.

– Зря ты села возле окна. Хочешь, пересядем, когда можно будет отстегнуться?

– Да.

– Я просто забыл, что ты боишься. Теперь буду помнить.

– Не понадобится, – прошептала она не то себе, не то ему.

«Кто знает?» – мысленно улыбнулся он.

Когда самолет выровнялся и погас сигнал «пристегнуть ремни», они поменялись местами. Полюбовавшись немного на сияющие под солнцем сугробы облаков, Дэн закрыл глаза. Усталость взяла свое. До Нью-Йорка он спал, и даже не проснулся, когда разносили завтрак. Затем была короткая перебежка по DFC, посадка на другой самолет, уже с русским экипажем. Стройняшки в отлично сидящих красных костюмчиках являли такой контраст со стюардессами Дельты, что Дэн на время впал в транс. Любая из них могла украсить обложку глянцевого журнала. Вокруг звучала русская речь – давно он не слышал ее в таком количестве.

Он впервые летел самолетом Аэрофлота, и возникло впечатление, что он уже на родине. Все здесь было иначе, и насколько он чувствовал, лучше. Пилот более плавно набрал высоту, уши почти не заложило; стюардессы приветливо улыбались, были любезны и предупредительны. Даже еда казалась вкуснее.

– Что-нибудь еще? – поинтересовалась по-английски блондинка с уложенными под форменную шапочку волосами.

– Кофе, если можно, – попросил он по-русски. – Есть заварной?

– Конечно.

– Наденька, а тебе что?

– Чай, – покосилась она на стюардессу и отвернулась.

Полет прошел нормально, в десять утра они приземлились в Шереметьево. У Нади слипались глаза – в Сан-Франциско двенадцатый час ночи, а она за время полета ни разу не вздремнула.

– Таким, как ты, надо напиваться перед самолетом, тогда просто заснешь и бояться не будешь, – посоветовал Дэн, хотя знал, что она не пьет ничего крепче вина. – Я подвезу тебя до дома на такси.

Она не стала возражать, и вообще ему казалось, немного успокоилась. Осмотрелась вокруг, вздохнула облегченно:

– Наконец-то дома. Скоро маму увижу.

– И отца? – с непонятной ревностью спросил Дэн.

Хотя, какое право он, кругом и во всем виноватый, имеет ревновать?

– Мама сказала, они решили развестись, – в голосе Нади звучало недоумение, – и папа теперь живет в другом месте.

Сердце на секунду остановилось. Значит, только что воскресшая Иришка свободна? Иришка, его любовь, первая и единственная. Это все меняет – или не меняет?..

Он сам не понимал, чего хочет. Пару дней назад он мечтал излить свою нежность на Наденьку, собирался жениться на ней, а теперь… Можно ли переиграть жизнь назад? Хочет ли он этого на самом деле? Он не забывал Иришку, сны не давали, но двадцать лет… И нужен ли он ей, простит ли она? Этого он не знал. Знал одно: сегодня он увидит ее.

Но не сейчас. Вначале дело.

Он окинул взглядом бесконечный сверкающий искусственным мрамором зал, мельком отметив про себя, что денег на международные ворота Россия не пожалела.

– Где здесь телефон?

– Зачем? – спросила Надя. – Можешь купить сим-карту любого оператора, если так бережешь деньги.

– В мой телефон нельзя вставить другую сим-карту. Лучше я куплю новый аппарат, чтобы Большой Брат не засек звонок.

Надя не обратила внимания на его слова, во всяком случае, ничего не ответила.

Они дождались появления своих чемоданов и, погрузив их в тележку, направились к стоянке такси.

Когда машина подвезла их к сталинскому дому на Кутузовском проспекте, Дэн вышел вместе с Надей, помог выгрузить чемодан. Свой брать не стал, и она все поняла.

– Куда ты сейчас?

– Найду гостиницу, закину вещи, а потом попробую разобраться с нашим делом.

– С каким делом?

– Ты забыла про флэшку?

– А… И правда, забыла.

– Думаю, я знаю, кому ее следует передать. Какой номер у вашей квартиры? – оглянулся он на дверь.

– Тридцать три, а зачем тебе?

– Я заеду. Позже, вечером. Твоя мама будет дома?

Надя подняла на него глаза, и ему показалось, в них мелькнула радость. Бедная девочка, подумал он. Интересно, что будет, когда она узнает? Если узнает…

– Мама еще в отпуске. Наверное, мы будем дома.

– Так я заеду. Пока.

Он наклонился, на секунду прижал ее к себе и легко поцеловал в щеку. Проследил, как закрылась за Надей дверь в парадную, и вернулся в машину.