Солдаты подхватили меня грубо и повели к крыльцу под руки.

— Из дома не шагу, женщина, — пробурчал один из них и захлопнул дверь перед носом.

Минуты две стояла, уткнувшись в деревянную дверь, давила слезы и переосмысливала происходящее.

Обернулась. Стоят Мира, Поля, Серафима, Маргарита и Варлам. Смотрят так жалобно и жалостливо. Вот сейчас в пору и разразиться. Но держусь. В этом помогает парочка эльфов с луками на изготовке, что стоят на лестнице и смотрят по — боевому.

Поднялась на второй этаж, в комнату свою зашла. В окно посмотрела. А улица синевой отдает. И тут до меня доходит, что это какая-то пленка дом окутала. Отшатнулась.

Силовое поле установили, сволочи. Вижу, что и наемников моих ограничили. Ходят вокруг да около. Солдаты им пройти в дом не дают. Разбойникам нужно отдать должное. Прятаться не стали. Вижу Нила, оружие не отдает, народ свой собирает. Настрой у ребят действовать.

В комнату эльфы вошли.

— Леди Валерия, — пропищала Алариэль. — Мы вас не отдадим, умрем за вас.

Обняла эльфийку. Волосы шелковистые глажу, а она меня по спинке. Вот вы зайки мои хорошие, ради вас и стараюсь.

— Слезы Айри давай, — говорю Лаэлю, у того глаза расширились и наполняются невольным ужасом.

— Сколько? — Уточняет.

— Все, и колье. Будем отбиваться. И замок неси, мы переезжаем.

Убежал за артефактами.

Снова подошла к окошку. Боевой настрой и у меня разрождается. Не знаю, что будет дальше. Но так просто не сдамся. Крестьянкой меня сделают? Это значит насиловать будут кому не лень. Знаю я это, на мир через розовые очки давно перестала смотреть. Если на каторге такое чуть не случилось, то на кухне уж тем более. Кухарок насиловать — самое первое дело у лордов. Где-то я такое слышала и не раз. И своих в обиду не дам. Девчонки мои маленькие еще. И таких же в деревне с десяток, ходят в рот мой заглядывают. Их по миру пустить?

Орки у них, видите ли, напирают. Превращаюсь в злую ведьму. Нет, мои дорогие лорды и рыцари, теперь на два фронта придется вам воевать. И я костью в горле стану…

Накручивала себя, разжигала решимость, пока снизу не окликнули:

— Леди Валерия! — Голос отдаленно знакомый.

У меня в руках бусинки с големами, целая горсть. В карман высыпала, запоздало понимая, что неаккуратно. Все это нервы…

Вышла на зов. Стоит Милан в сереньком кафтане под цвет глаз, тот самый мужчина, что гостил у барона Шоберта и представился порученцем некого маркиза. Вид у него обеспокоенный, или даже — озадаченный. Не ощутила к нему неприязни. Назвал меня по имени, значит, уважает и не считает крестьянкой — кухаркой.

— Сэр Милан? — Воскликнула с некой радостью. — Добрый вечер. Какими судьбами в наших краях и в такое неспокойное время? Маргарита, накрой…

— Не нужно, — обрезал и ко мне направился.

Стою оторопела, ручку мою целует бледную и холодную.

— Выйдем к лорду Теодору, — предложил мягко. — Он несколько неверно воспринял вас, и, возможно, невольно нанес оскорбление.

Иду за ним. Это он о чиновнике так. Зажглась искорка надежды.

Вечер, факела, шатер, люди вокруг. Куры кудахчут недовольные. Их тоже пересчитывают? Что за бред?

Мои ребята в несколько групп сбились. Меня увидели выпрямились, засуетились.

— Стоять! — Взревел кто-то из чужаков. — Никто вашу леди не арестовывает и не увозит.

— Да нам плевать! — Вскликнул гигант звеня сталью. — Понаехало солдат на одну-то женщину! Пропустите!

— Не велено! Мы охраняем лорда!

— Леди Валерия! — Гаркнул Нил. — Только скажите!

— Я сама, — выдаю набравшись сил и уверенности. — Если что…

— Леди не подобает так говорить, — прошептал на ухо Милан, осекая.

Солдаты расступились перед входов в огромный шатер. Быстро же они его возвели.

Внутри стол большой, узнаю недавно сколоченный со столовой, на нем уже пажи рисуют карты, Юджин что-то высматривает, на меня никакого внимания. Высокий лорд восседает, кушая мою еду, что деревенские приготовили. Мясом пахнет, целого поросенка ему поджарили, на которого мы всей деревней молились. Лорд сам поросенок еще тот.

Меня увидел, нахмурился.

Заметила священника нашего, в сторонке стоит скромно.

— Леди Валерия Балейская, — без тени волнения и с напором произнес Милан.

— По — моему я ее уже видел, — брякнул Теодор, всплеснув руками. Мальчишка подал ему полотенце, чтобы тот вытер свой усатый рот.

— Жена барона Долтана, засвидетельствован брак отцом Софоном. Отец Софон, подойдите, покажите записи, — мягко, но настойчиво проговорил Милан.

Старичок, что нас бракосочетал неуверенно стал походить. Но солдат преградил ему дорогу, вырвал из рук коричневую массивную книгу и подал чиновнику.

— Какая страница? — Брякнул Теодор, кривясь от книжки. Видимо, она показалась ему грязной.

— Сорок шестая, — прохрипел Софон, опустив голову.

— А ты баронет Милан Релесский, по какому поводу молвишь за эту проходимку? — Проговорил чиновник, листая книгу. — Или маркиз Эрих решил присягнуть нашему герцогу Нестору?

— Нет, лорд Теодор, — ответил Милан грубым тоном. — Он за справедливость. Отыскали запись?

— Отыскал, — пропел Теодор. — Род не указан, титулы тоже. Безземельная проходимка, все, как сказал барон Шоберт.

Я убью эту свинью. Хмурюсь.

— Брак засвидетельствован? — Настаивает Милан.

Хлопок книжкой заставляет вздрогнуть.

— Да, — кивает чиновник. — Но это ничего не меняет.

— Меняет, — произнес Милан и улыбнулся.

— Не забывай с кем говоришь баронет! — Раздается грозный голос Юджина позади.

Милан делает пол — оборота к виконту и смотрит так оценивающе и брезгливо.

— Мой лорд маркиз Эрих Релесский, — говорит ровным тоном Милан. — Мой герцог не Нестор Ирнский. Но у нас есть общий покровитель в лице короля Горация. А маркиз Эрих вхож в кабинет высших советников королевства.

— К чему ты клонишь, баронет? — Пробурчал чиновник, акцентируя на титуле. Вероятно «баронет» — это очень низкий титул раз виконт ему пытался указать.

Стою, не решаясь и пикнуть. Мужчины спорят. Милан поворачивается к чиновнику и продолжает, улыбаясь:

— К тому, что о некоторых противоречиях в законах и порядках внутри королевства могут узнать и те, кто стоит выше вашего сюзерена в лице герцога Нестора. Быть может, это покажется циничным, но я на вашей стороне. Что подумают другие высокие лорды? Ваши соседи? Как будут поступать в прошениях, когда все окажется с точностью, да наоборот? Не напомнят ли вам ситуацию с Балейскими?