Добравшись до городской стены, он побежал вдоль нее, пока не оказался под сторожевой башней. Внутренние воро­та были заперты — он видел, как впереди темнеют крепкие деревянные створки. У ворот толпилось несколько испуган­ных семей, которые дожидались удобного момента, чтобы выскочить за стену. Луис догадался, что богачи не бегут, опа­саясь лишиться состояния, и на демонов им плевать.

— Слуга начальника священных покоев! Слуга начальника священных покоев! — прокричал он, задрав голову к башне.

На зубчатой стене появился стражник.

— Чего ты хочешь?

— Мне необходимо выйти за стену.

— Сегодня ночью не выйдет никто. Пока колдовские си­лы не будут уничтожены.

— Именно этим я и занимаюсь! Взгляни на мое платье и туфли. Я же квестор Луис, и я требую, чтобы ты открыл во­рота.

Последовало молчание, а затем во внутренних воротах распахнулась маленькая дверца.

Вышли три стражника с копьями наперевес.

— Никто, кроме квестора не пройдет! — прокричал креп­ко сложенный солдат, и Луис вошел в дверь.

Люди умоляли и плакали, однако никто не сделал ни ша­гу вперед, чтобы испытать решимость стражников.

Солдат с лампой подвел Луиса к запертым внешним воро­там, в которых не было маленькой дверцы.

— Неужели все эти предосторожности необходимы? — спросил Луис.

— Мы не хотим рисковать, когда лагерь варягов стоит так близко, — пояснил служивый.

Однако же ворота были заперты на сравнительно неболь­шой засов — огромные бревна, которыми их закладывали на время осады, лежали рядом, обвязанные веревками и гото­вые в любой момент встать на место. Створки ворот были немыслимой толщины, и Луис знал, что врагам ни разу за долгие годы не удавалось прорваться в город. В некоторых сторожевых башнях припасов хватило бы на три года, и там же имелись собственные источники воды. Город так просто не сдастся, если сдастся вообще.

Солдат чуть приоткрыл тяжелую створку и жестом пред­ложил Луису выходить.

— Дай мне лампу, — велел Луис.

— Только верни потом, у нас их и так мало, — сказал солдат.

— Верну.

Выйдя за ворота, он оказался прямо в лагере варягов. Лу­ис не стал терять времени даром, сразу пошел через лагерь, выкрикивая на ходу:

— Император Василий ищет надежных воинов в помощь своему слуге! Император Василий ищет надежных воинов в помощь своему слуге!

Он подошел к костру, и викинги поднялись, здороваясь с ним.

— Я схоластик Михаил, прощу варягов о помощи, как и несколько дней назад. — Луис решил, что на всякий слу­чай будет и дальше соблюдать конспирацию.

— Я тебя не знаю, друг, — проговорил кто-то, — однако мы с радостью возьмемся за любую работу.

Луис поднес лампу к лицу говорившего.

— Я ищу следопыта, — уточнил он. — Не знаешь, где здесь воин по имени Рагнар, который сражался в поединке за Змее­глаза?

— Я знаю, — проговорил другой человек у костра. — Раг­нар прославленный воин. Подожди с нами до утра, и я отве­ду тебя к нему.

— Он нужен мне сейчас.

— А что взамен?

Луис уловил в голосе угрожающие нотки. И внезапно осоз­нал, насколько он сейчас уязвим. Одно дело нанимать воинов, будучи небогатым ученым, который платит, покуда жив, и со­всем другое — явиться, представляясь императорским чинов­ником. Одних шелковых одежд, подаренных начальником свя­щенных покоев, достаточно, чтобы многие захотели убить его.

— Моя благодарность и благодарность моих друзей. Сре­ди которых и Вандрад, — проговорил Луис.

Варяг засмеялся.

— Не бойся, схоластик. Нам пригодятся любые друзья в городе. Подходи, присаживайся к огню. Я отправлю маль­чишку за Вандрадом и Рагнаром. Они, без сомнения, и есть те воины, которых ты ищешь.

— Ты не видел Змееглаза?

Его собеседник тут же уставился в землю.

— Нет, не видел.

Луис присел к костру, подстелив плащ, чтобы шелковый наряд не намок. Он находился среди настоящих дикарей, од­нако они были куда дружелюбнее, чем обитатели дворца. Се­веряне не строили против него заговоров, не распускали сплетни у него за спиной. Если бы он им не понравился, они бы честно и открыто перерезали ему горло.

— Ты звал меня.

После всех переживаний Луис успел задремать, сморен­ный усталостью.

Рядом с ним сидел воин с седыми волосами, коротко остриженными на нормандский манер, только он не был нормандцем. Воин обратился к нему на старинном языке скандинавов, на руках и на шее у него были татуировки — змеи и волки, — и держался он как истинный викинг. В его поведении не было даже намека на придворную галант­ность. Луис достаточно повидал таких воинов в Руане, что­бы понимать: за их грубоватостью далеко не всегда стоит враждебность. Его собственный отец был точно таким, по­ка, сознательно заставляя себя, не превратился из северно­го морского разбойника в нормандского торговца.

К костру подошли три викинга во главе с Вандрадом.

— Михаил! — обрадовался Вандрад. — Михаил, который говорит тихо, но когда нужно, действует решительно.

— Слишком длинно для прозвища, — заметил кто-то.

— Дайте мне время, я найду слова, — пообещал Вандрад.

Луис узнал викингов и в их присутствии почувствовал се­бя увереннее.

— Я слышал о тебе, Рагнар, — сказал Луис, — говорят, что ты хороший следопыт.

— Так и есть.

— Я хочу, чтобы ты выследил для меня кое-кого.

— У меня уже есть работа, — ответил Може.

— Я тебя награжу.

— Моя награда — честное имя, — сказал Може, — и пра­во служить господину.

— Я слуга начальника священных покоев Константинопо­ля, квестор, назначенный выявить причину, по которой над городом повисла тьма и погибло столько людей.

— Звания ничего не значат. Как высоко ценят твой труд?

— Взгляни на этот богатый наряд. Не забывай, что я на ко­роткой ноге с самим препозитом. Я живу во дворце в роскош­ных покоях. И живу я там лучше правителей варваров. У ме­ня имеется охранная грамота, городские ворота открывают по моему приказу. Люди боятся меня.

Луис понимал, что разговаривает с человеком простым, поэтому для доказательства своего высокого положения при­водил доводы, которые были понятны викингу: золото, жи­лище, возможность свободно передвигаться.

Може внимательно поглядел на Луиса.

— И ты сможешь провести меня во дворец?

— Смогу. А зачем тебе?

Большой викинг задумался на пару секунд.

— Говорят, там есть металлические деревья, на ветвях ко­торых сидят золотые птицы.