Мы сидели с Мартой в моей мастерской, болтая о разных пустяках. Попутно я учила целительницу вязанию — с рукоделием дела у нее обстояли хуже, чем у меня.

— Так и занимайся, — ответила мне Марта, закончив старательно пересчитывать петельки. — Человечество тебя оценит. Через сотню-другую лет. Но тебе же надо, чтоб прямо здесь и сейчас, еще и ранг мастера дали.

— Я заслужила, между прочим! Хотя бы за тот артефакт, что сделала для императора.

— Хотелось бы посмотреть на его работу, — вздохнула она. — В газетах такое писали!

Я не удержалась и вытащила свой собственный мнемограф. Он был меньше и слабее того, что находился во дворце, но для двоих людей его влияния было достаточно. Несколько минут, и вместо мастерской мы оказались на озерном берегу.

Видимо, в тот день мнемограф, способный запечатлевать визуальные образы из памяти, вспомнился не случайно. Потому что очень скоро мне пришлось обновить свои навыки и знания.

За одним из завтраков Мартин сообщил, что мы приглашены на званый ужин. С Анджеем Котовским и его невестой, старшей дочерью герцога Строгера.

— Судя по твоему виду, ты не очень хочешь идти, — предположила я.

— Скорее, не хочу тащить тебя.

— Во дворце небезопасно?

— Не сказал бы, — неохотно признался Мартин.

— Значит, тебе просто не нравится Котовский. Так чего сразу не отказался? А-а-а, поняла. Ты пытался, но не получилось.

— Князь жутко навязчивый, — скривился маг. — И, к сожалению, игнорировать его, как раньше, больше не получится.

Крейн окончательно отошел от дел и фактически передал все свои обязанности и полномочия племяннику. Официальный статус наследника императора и поддержка герцога Строгера вынудили правительство признать Котовского. Даже канцлер, хоть и не был доволен появлением роанца в сенате, на открытый конфликт не пошел.

Еще год назад Анджей был чужаком и вынужден был искать встречи с главой СБ. На сегодняшний день уже Мартину приходилось если не подчиняться напрямую, то хотя бы проявлять уважение к принцу Грейдора. И злило его это неимоверно.

— Смотри на проблему шире, — предложила я. — Это отличный шанс официально представить Марту как вдову Петера. Если она удостоится встречи с князем, ни у кого не возникнет вопросов к ее статусу.

— Котовский пригласил нас двоих. Но… это хорошая идея. Я отправлю распорядителю запрос еще на одного человека.

— Князь будет не против, а Марта и вовсе в восторге.

С последним я, правда, немного ошиблась. Как невесте Петера Марте уже приходилось выходить в свет, но во дворце она никогда не была.

— Принц, герцог, барон… Что я там буду делать? — посетовала целительница, в очередной раз нервно поправляя прическу, увитую жемчугом.

— Ты тоже баронесса, пусть и вдовая, — напомнила я. — Мы уже опаздываем. Мартин, наверное, весь извелся.

Маг ждал нас в гостиной Марты, прикорнув на диване. При нашем появлении он как ни в чем не бывало поднялся, поправляя официальный мундир. Сна у менталиста не было ни в одном глазу. Придирчиво оглядел невестку и одобрительно улыбнулся.

Совсем некстати я вспомнила, что любовница Мартина, тогда еще моего ухажера, тоже была рыженькой, и сразу почувствовала себя этакой бледной молью. И платье, как назло, выбрала сдержанного темно-синего цвета, дивно гармонирующего с тенями под глазами — беременность не слишком меня красила. Марта же выглядела чудесно даже в черном платье. Траурные одежды давно не считались обязательными для магов, но Марта предпочитала так выражать свою скорбь. И хоть ее наряды наводили на меня тоску, заставляя вновь вспоминать о потере, ее решение стоило уважать.

А вот то, что она хлопала ресницами и смущенно заливалась румянцем под взглядом моего мужа, просто выводило из себя.

Подавая мне шубку, Мартин склонился к самому уху и прошептал:

— Ну и что это за надутый вид?

— Тебе кажется.

Супруг промолчал, решив не спорить со своей беременной не совсем адекватной женой. Так что я довольно быстро пришла в себя.

Перепады настроения в последнее время донимали меня все чаще, но пока доставало сил не устраивать истерик. Хватало и слез по ночам, после которых Мартину приходилось часами баюкать меня в объятиях, успокаивая. Боль от потери постепенно стихала, только не так быстро, как хотелось. И как бы я ни желала быть поддержкой для Мартина, сама пока нуждалась в его заботе и любви.

Мне повезло. И тем и другим Мартин щедро делился, стоило только грустно вздохнуть или печально посмотреть в его сторону. Так и сейчас: только мы сели в автомобиль, он сразу обнял меня за плечи, продолжая спокойно беседовать с невесткой. Я подавила в себе чувство вины перед Мартой и положила голову на плечо мужа.

Никогда мы не были с ним так близки и влюблены друг в друга, как в этот холодный и снежный декабрь.

Анджей Котовский, лично встретивший нас у подножия дворцовой лестницы, не стал скупиться на комплименты мне и Марте, так что скоро моя несколько уязвленная самооценка чуть-чуть выправилась.

— Непривычно видеть вас почти без артефактов, София, — заметил Анджей. — Вы еще чаруете?

— Да, хотя гораздо меньше, чем раньше. Но не все артефакты можно носить при моем положении.

— Вы выглядите гораздо здоровее, чем говорил барон, — подавая мне руку, сказал князь. — Если ему верить, то все это время вы лежали чуть ли не при смерти. Я даже предложил ему прислать придворного целителя к вам домой.

Подавила улыбку, бросив быстрый взгляд в сторону Мартина, делавшего вид, что он не интересуется нашим разговором с Котовским.

— Полагаю, он несколько преувеличил, хотя я только недавно окончательно пришла в себя.

— То, что случилось в университете, чудовищно, — вздохнул Анджей. Он кинул взгляд на целительницу, тихо спрашивающую что-то у моего мужа. — Хорошо, что Марта осталась не одна. Хотя вы с ней не очень-то ладите, так?

— К несчастью. Слишком разные характеры.

— Но с повелителем стихий вы, фрау, нашли общий язык. Кстати, вы знаете причину его отъезда?

— Нет. Господин Рихтер со мной своими планами не поделился, — сказала я, тщательно подбирая слова. — Разве он не отчитывается перед императором за все свои действия?

— Официально Рихтер попросил дать ему время уладить семейные дела. Но его родителей уже нет в живых, а с родственниками он не дружен.

— Может, он решил устроить личную жизнь подальше от столицы?

— Думаете? — Котовский невзначай склонился к моему уху и негромко сказал: — При дворе говорят, что повелитель стихий безответно влюблен в свою ученицу. Может быть, вы просто разбили его сердце, пани София?

Я отпрянула, не скрывая своего негодования.