— Иди нахер, — обрываю я. Толкаю ворота, которые покрылись слоем сажи. В лицо несет горячим воздухом. Полыхает просто до небес. Все здание, до самого подвала, похоже.

Шакал ублюдочный. Неужели реально решил свою дочь слить? Таким способом даже последняя тварь не станет отмываться…мстить. Или запугивать. Какие еще варианты есть? Слишком жестко для любого из вариантов. Бросить своего отпрыска в этот ад.

Во дворе замечаю Камиля. Недалеко от двери. Подхожу к телу, которое лежит лицом вниз, чувствуя, как жарит от входа и оттаскиваю в сторону, схватив за футболку. Переворачиваю и пытаюсь нащупать пульс на шее. Пальцы соскальзывают с кожи. Хирург весь покрыт кровью. Словно в кровавую ванну окунулся.

— Реанимацию вызывай, — произношу спустя секунду, нащупав слабое биение. Ильяс садится на корточки рядом и достает смартфон, рассматривая тело Камиля.

— Надо его уносить, — произносит он, прикладывая к уху смартфон, и смотрит на меня. Ловит мой взгляд и качает головой, — Рустам, не гони. Реально взлететь в любой момент все может. Огонь доберется до подвала — а там боеприпасы. Если там кто и остался — уже всё. Не вытащим. Только сдохнем следом.

Он прав. Блядь. Чистое безумие — идти в этот огонь. Разум понимает это. Зверь внутри рвется туда, еще с момента, как я увидел пожар, подъезжая на машине.

Чувствую, как ярость начинает течь по венам. Кристально чистая, жгучая, огненная.

Та, которую долгое время держал в узде. Тренировками сбрасывал напряжение. Женщинами. Конкурентов топил, уничтожал одного за другим. После смерти брата поднялся так высоко, как никогда, отпуская иногда зверя внутри. Чтобы найти ту суку, которая застрелила Самира.

Подозрение на Абрамова пало сразу же. Он был единственным весомым конкурентом брату. Тем более, уже были прецеденты, намеки и слухи, что Самира хотят убить. Они оба друг другу жизнь сильно портили.

Поэтому почти сразу после его смерти я выкупил из тюрьмы Камиля. Отдал бешеные деньги, чтобы его отпустили.

На него повесили убийство сразу четверых. Двое детей, женщины и мужчины. Виновен он был только в одном. Убийство этого человека ему и сломало жизнь. Племянника одного из депутатов. Конченого ублюдка, опустившегося наркомана, мажора на понтах. Этот шакал подозревал, что за ним придут. Умудрился перейти дорогу сразу многим людям, не попытался даже исправить ситуацию, понадеялся на помощь от дяди. Последние месяцы своей жизни он даже не выходил из дома. И однажды захотел сбросить напряжение. Обдолбавшись, словил приступ паранойи и решил, что его заказала жена.

Последний заказ, который выполнил Камиль, обеспечив этой собаке жестокую смерть. Жаль, что немного опоздал. Пришел буквально на час позже, когда тела жены этого ублюдка и детей еще не остыли.

Я предложил Камилю свободу. Мы преследовали одни интересы. Все эти больные твари были в одной шайке. Что Абрамов, что тот депутат.

Ни разу не было мысли, что мы проиграем. Даже сейчас нет. Все это отчаянные выпады загнанного зверя. Он в курсе, что я доберусь до него однажды. Перережу глотку и заставлю захлебнуться кровью.

— Перетащи его, — бросаю, выпрямляясь. Если огонь реально сейчас перекинется на подвал — рванет так, что нас тоже накроет, — смотри, чтобы не сдох раньше времени.

— Не уверен в этом, — Ильяс осторожно берет за плечи тело Хирурга и тащит к выходу, — тяжелый, сука. Если у него что-то сломано — ему конец.

— Нихрена, — скалюсь в ответ, — ты сделаешь так, чтобы он выжил. Он не сдохнет, пока не назовет имена тех, кто это натворил. Каждый ответит. За бабу, которую сожгли.

Блядь. Баба. Какая баба? Девчонка еще. Принцесска реально, жизни не видевшая. Самый дерьмовый конец, который только можно придумать — сгореть заживо. Беременной.

Зря осталась со мной. Добилась. Вынудила. Доказала, заставила докопаться, поверить в ее слова. Лучше бы свалила, получив деньги на аборт. Лучше бы нихрена не знать про всё это. Про ее беременность, про детей. Не сейчас, не в это время. Надо было и дальше держать ее под замком. Пережила бы, зато живой осталась.

Мерзкое ощущение. Разрушает. Кровь отравляет ненавистью. Хуже всего — свою женщину не уберечь. Детей. Продолжение своего рода. Все можно исправить — это уже нет. Не воскресить человека.

* * *

Хирурга увозят в реанимацию. Состояние стабилизируют, но более положительных прогнозов пока не дают. В его палату выставляю охрану. Все манипуляции проводят только под надзором главврача. За ним я обеспечиваю круглосуточную слежку, чтобы никто не рискнул подкупить или шантажировать.

Уверен — Абрамов еще рискнет убрать последнего свидетеля. Заодно и захочет почистить ряды тех, кто мне предан. Начать с Камиля — отличная идея. На нем многое держится. Поэтому приходится думать на опережение.

Склад успевают потушить до того, как огонь добирается до боеприпасов. Отчет приходит быстро: нашли несколько обгоревших тел. Только мужчины. Ни одной женщины.

— Каждый сантиметр прочесали, — докладывает Ильяс, — нет. Только мужские тела. Женщины нет. Нигде. Скорее всего, ее увезли.

Да. Мать ее. Скорее всего. Дьявол. Чувствую, как немного отпускает. Жива. Это уже хорошо. Где бы она там ни была. Картина начинает складываться по-другому. Странно тогда, что Абрамов молчит, никаких условий не выдвигает. Если успел умыкнуть девчонку — неужели не боится, что я его сына просто порежу? Честно говоря, я хотел сделать это. Сначала уничтожить одного, потом до всей семьи добраться. Заставить так же гореть их дом. Повезло, что руки пока не дошли.

У меня вырывается смешок от этих мыслей. Нет, он не боится. Его сына сливать глупо. Еще мне пригодится. Абрамов в курсе, как я могу использовать ситуацию. Считает, что свадьба с его дочерью — всего лишь способ нагнуть его. Ее смерть — всего лишь потеря преимущества. Одного из. Есть второе.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отчасти так и есть. Но где-то он, сука, ошибается. У нас не положено на своих женщин и детей хрен выкладывать.

— Пойдем, — говорю, бросая отчет на стол. Ильяс беспрекословно следует за мной.

Спустя полчаса мы подъезжаем к небольшому коттеджному поселку за городом. Достаю из кармана ключи от дома Камиля, отпираю дверь. Охрана кивает приветственно, заметив меня с Ильясом.

Гребаные головорезы. Даже меня напрягают. Если Камиль отъедет — придется ими заняться. Просто так, без контроля их оставлять нельзя.