— Несмотря на боль, это была одна из лучших ночей в моей жизни.

— Из-за Поля.

Жаклин опустила глаза.

— На самом деле — нет. Из-за тебя.

— Меня? — Он издал надрывный смешок, как будто не поверил ей.

Когда они начали сомневаться друг в друге? Жаклин подумала, и тут до нее дошло. Это началось приблизительно в то время, когда у него разворачивалась интрижка на стороне.

— Пока мы ехали сюда, я вспоминала ночь, когда родился Поль.

Ризи кивнул:

— Я тоже об этом думал.

— Ты помнишь, как нес меня в машину? Это было… это было так хвастливо. В то время я не была пушинкой.

— Ты героиня, — поддразнивал ее Ризи.

Бремя печали легло на нее.

— Ты был моим героем, — прошептала Жаклин и, чтобы скрыть, как гнусно она себя чувствует, выпила остатки своего кофе.

— Но теперь нет, — буркнул Ризи.

Отсутствие ее ответа было явным согласием. Она смотрела в сторону, стараясь взять себя в руки. Частичка ее хотела спросить, что в ней не так, почему его потянуло к другой женщине, но боль была слишком велика. Она боялась, ведь все, что бы он ей ни сказал, причинит ей боль, даже большую, чем знание того, что у него есть другая.

Ризи ничего не сказал, даже не посмотрел в ее сторону.

Тогда, сидя в больничном приемном покое вместе с Ризи, она подумала, что, возможно, это подходящий момент и ей следует что-то сказать. Может быть, взять инициативу на себя и попытаться перекинуть мост через пропасть между ними. Одно время она так сильно любила Ризи. О, черт возьми, она вполне может сознаться, что, несмотря ни на что, она до сих пор его любит. Видеть любовь Поля и Тэмми Ли ей было почти больно, потому что Жаклин понимала, как много потеряла. Для посторонних глаз она жила замечательной жизнью. Ей не нужно было беспокоиться о деньгах, у нее прекрасный дом, множество друзей. Тем не менее она была несчастна и одинока.

— Я… — начал было Ризи, когда из коридора донесся отчетливый детский крик.

Вздрогнув, они уставились друг на друга.

— Ты думаешь, это ее? — спросила Жаклин, поднимаясь на ноги.

— Не знаю. — Ризи тоже уже был на ногах.

— Может, спросим медсестру? — предложила она. Ризи взял ее за локоток, и они пошли к столу медсестры.

— Мы только что слышали крик младенца, — сказал Ризи женщине, сказав свою фамилию.

— Мы думаем, не может ли это быть наша внучка, — добавила Жаклин приглушенным голосом, чтобы не беспокоить остальных.

— Я сейчас узнаю, — сказала медсестра и исчезла в одной из палат рожениц. Она ушла всего на несколько минут, а когда вернулась, несла два светло-голубых халата. — Наденьте это, и можете присоединиться к своим родным.

Жаклин ни минуты не колебалась, и Ризи тоже. Когда они были готовы, женщина повела их в палату роженицы. Она не шла ни в какое сравнение с той, где Жаклин рожала Поля столько лет назад. Диван, стулья, телевизор и даже большая ванна-джакузи. Боже, если бы Жаклин не знала, то подумала бы, что попала в гостиничный люкс.

Тэмми Ли лежала в кровати, улыбаясь Полю, который держал их малышку. Лицо ее невестки было красным, волосы слиплись от пота, и слезы блестели на глазах, но Жаклин подумала, что та никогда не выглядела столь привлекательной.

— Мама и папа, — сказал Поль, ласково баюкая запеленутую малышку. — Позвольте представить вам Амелию Жаклин Донован.

Вдруг Жаклин показалось, что у нее перестало биться сердце. Она сморгнула нежданную слезу.

— Вы назвали ее в мою честь?

— Амелия — это имя моей бабушки, и мы выбрали имя Жаклин, потому что любим вас, — сказала Тэмми Ли.

По щекам Жаклин покатились несдерживаемые слезы, когда она смотрела на эту драгоценную малютку, названную в ее честь.

— Хочешь подержать свою внучку, мам? — спросил Поль.

Жаклин кивнула, и безмолвные слезы обожгли ей лицо. Ее сын дал ей подержать малышку. Хоть это и может показаться необычным, но Жаклин была уверена, что малышка Амелия открыла свои глазки и посмотрела прямо на нее. Невидимые нити связали их сердца, и в этот момент она поняла, что будет любить эту малышку сильнее самой жизни. Она улыбнулась Тэмми Ли сквозь слезы.

— Спасибо, — хрипло сказала она.

Затем она посмотрела на Ризи и заметила, что и у него на глаза навернулись слезы.

Очень ласково ее муж наклонился и поцеловал Амелию в лобик. После краткой паузы он поцеловал Жаклин в щеку.

— Теперь у тебя есть дочка, которую ты всегда хотела, — прошептал он.

После того как Жаклин позднее тем же днем скупила в трех универмагах всю детскую одежду, она наконец поняла, что сказал ее муж.

Ризи говорил не об Амелии. Он имел в виду Тэмми Ли.

— Тебе ведь нравится Джордан, верно? — спросила Лорел у Аликс рано утром в среду.

Аликс готовилась идти на работу.

«Нравится Джордан»? Это еще слабо сказано!

— Ага, я так полагаю.

— Ты ему доверяешь?

Она кивнула, а потом пожала плечами:

— Конечно.

Ее подозрение возросло.

— Ты знаешь причину, по которой ему не следовало бы доверять?

— Нет.

— Тогда зачем спрашиваешь? — потребовала она ответа.

— Не знаю… Надеюсь, что ты будешь учиться на чужих ошибках. Ты пыталась сказать мне, что Джон не вариант, но я не слушала, а теперь посмотри на меня, — тихо сказала она, ее горечь была так велика, что даже слова казались горькими.

Посмотрев на Лорел, Аликс могла видеть сильно растолстевшую девушку с прядями светлых волос, которая просиживала на заднице перед теликом большую часть дня. Но пока Лорел вносит свою долю за оплату квартиры, Аликс плевать, как та проводит время. Она поменяла две работы, в видеопрокате и в дневном центре по уходу за детьми, и сейчас работала в химчистке. Она и месяца не протянула в дневном центре, сказала, что ненавидит эту работу.

— Когда вы с Джорданом ходили на свидание в ресторан, о чем вы разговаривали? — настаивала ее соседка по квартире.

Совершенно неожиданно Лорел стала проявлять интерес к Джордану.

— Не знаю, — ответила Аликс беспечно. — О всякой чепухе.

— Какой чепухе?

— К чему весь этот интерес? — Аликс была удивлена, что вообще разговаривает со своей соседкой по квартире, и тема их разговора ее смущала.

— Я имею в виду, о чем ты разговаривала со священником?

— Молодежным священником, — поправила она. — Если хочешь знать, мы знакомы еще с начальной школы. И он ничем не отличается от простых смертных.