Это было одним из качеств, которые она любила в Джордане. Казалось, нет ничего, что она не могла бы ему рассказать. Он искренне беспокоился о людях и хотел утешить их. У нее нет права на ревность. Нет у нее и причины сомневаться в Джордане. Ни единого раза он не обманул ее, ни разу он не оскорбил их дружбы.

Они разговаривали о доверии, и после случая с дочерью пастора он попросил доверять ему. Легко было заверить его, что так и будет, но в то время это не имело никакого отношения к ее соседке по квартире. Твердо решив сдержать данное обещание, Аликс повернулась и пошла назад на работу.

Перед самым закрытием в видеопрокат зашел Джордан.

— Как насчет кофе, когда ты закончишь? — спросил он.

— Конечно.

Она не могла скрыть счастья, душа ее ликовала.

Джордан предложил встретиться в кафе «У Энни», и она согласилась. Он сидел в отдельной кабинке с двумя кружками кофе, поджидая, когда Аликс присоединится к нему.

— Как прошел твой день? — спросил он.

— Замечательно. А как твой?

Аликс пристально посмотрела на него. Вопреки всему, что она обещала себе раньше, если он разговаривал с Лорел, она хотела знать зачем.

Джордан ответил не сразу.

— У тебя что-то на уме?

— А что, должно быть?

Она попыталась обратить все в шутку, но потом решила, что это нечестно. Держа кружку обеими руками, она смотрела на дымящийся кофе.

— Я видела вас с Лорел в обед.

Джордан не стал ничего объяснять.

— Это тебя беспокоит?

Она пожала плечами:

— Сперва беспокоило, но потом я подумала… ну, это твое дело, не мое. Я ведь не оказываю на тебя никакого влияния.

— Ты права, но лишь отчасти.

— Как это?

Он взял ее за руку и поднес к губам, ласково коснулся внутренней стороны ее ладони.

— Ты оказываешь очень сильное влияние на мое сердце.

— О!

От любого другого мужчины такое признание звучало бы банально, но только не от Джордана.

— Ты собираешься мне рассказать, о чем это вы беседовали с Лорел?

Он замялся, а затем покачал головой:

— Нет. Ты когда-нибудь будешь мне доверять?

Аликс смотрела на него пристально и долго. Интуиция требовала выяснить все, что можно. Однако в то же время ей хотелось ему верить. В конце концов она с улыбкой ему кивнула.

Она надеялась, что это верное решение. Потому что предательство Джордана причинит ей боль гораздо большую, чем она испытывала от любого другого предательства в своей жизни.

Кэрол стояла в дверном проеме комнаты, предназначавшейся для детской, и ее взгляд упал на пустую колыбель с подвешенной погремушкой. Крошечные зверюшки свисали с маленького зонтика от музыкальной шкатулки. Кэрол не знала, зачем она себя так мучает. От этого ничего не изменится.

Подошел Дуг и встал позади нее.

— Я позвоню и договорюсь с универмагом, чтобы они забрали мебель.

— Нет, не надо, пожалуйста.

— Но…

— Я назначила встречу в агентстве по усыновлению. — Кэрол выговаривала слова поспешно, словно хотела убедить его, что логично сделать следующий шаг.

Она почувствовала, как Дуг напрягся.

— Мы не можем сейчас сдаваться, — умоляла она. Она не могла забыть свою потребность иметь ребенка.

Она старалась. Ей нужно смириться с фактом, что у нее биологического ребенка быть не может, но она не могла отказаться от своей мечты целиком и полностью.

— Я так сильно хочу стать матерью. Мне нужно быть матерью точно так же, как тебе нужно быть отцом…

Дуг опустил плечи и ничего не сказал.

— Я должна была это сделать, — умоляюще повторила она.

Они обсуждали вопрос об усыновлении тысячу раз, но всегда как крайнее средство. Кэрол держалась за эту последнюю соломинку надежды, но все-таки боялась реакции Дуга. В последнее время он был слишком спокоен. Она чувствовала, как он эмоционально отстраняется от нее, и не могла этого терпеть.

— Ты уверена, что хочешь, чтобы я пошел с тобой в агентство? — спросил он.

— Конечно же! Важно доказать, что мы хорошие кандидаты в родители усыновленного ребенка.

Ее муж поджал губы.

— Что не так?

— Не думаю, что имеющиеся у нас колыбель и пеленальный столик склонят агентство выбрать нас потенциальными родителями.

— Знаю, но это не помешает. Я хочу, чтобы агентство увидело, что мы готовы взять малыша в любое время.

Дуг отвернулся от нее, прошел в гостиную и встал перед большим окном с видом на залив Пьюджет-Саунд.

— Ты не хочешь идти на собеседование? — спросила Кэрол, присоединяясь к мужу. Они стояли бок о бок, не касаясь друг друга. Как и Дуг, она привычно не сводила глаз с кромки воды.

— И сколько это будет стоить?

У Кэрол на это не было ответа. На первом собеседовании требовался задаток в пятьсот долларов, а что касается самого усыновления — она не знала.

— Сколько будет стоить, столько и будет стоить, — ответила она. Сколько бы ни было, ей все равно.

Дуг засунул руки в карманы.

— Ты представляешь, сколько мы уже вложили в эту погоню за ребенком?

Для нее это не имело никакого значения. Деньги не играют никакой роли, — она была в этом уверена.

— Точно нет.

— Всему есть предел, — решительно заявил Дуг, — и, честно говоря, мы его уже достигли.

— Хорошо, — огрызнулась она, — я вернусь на работу, если ты хочешь. Я не предложила этого раньше по единственной причине, думала, что агентство по усыновлению предпочтет мать-домохозяйку, и это поможет нам попасть ближе к началу списка. Но я вернусь на работу, если ты хочешь.

Дуг повернулся к ней.

— Именно этого я и хочу! — прокричал он. — Мы больше не пара. Все наши дела и мысли вращались вокруг ребенка. Прежде мы смеялись вместе, ходили в гости, развлекались.

— Мы до сих пор… — хотела возразить Кэрол, но, когда порылась в памяти, поняла, что он прав.

— Я терпел все это столько, сколько мог выдержать. — Дуг пылал гневом. — Цена этого черт знает какая, и я…

— Другими словами, тебя беспокоят только деньги?

— Если ты позволишь мне закончить, — проговорил он медленно, отчетливо произнося каждое слово, — то ты услышишь, что я хотел сказать следующее: эмоциональная цена, черт возьми, слишком велика. — Дуг покачал головой. — Я не могу видеть, как ты проходишь через эту боль и сумятицу, когда процедуры совсем не действуют — уколы пять раз в день, врачебные осмотры каждые двадцать четыре часа… Это отнимает у тебя жизнь. Нашу жизнь.