Знания Мардж в очередной раз поразили – было ли хоть что-то, о чем не знала эта старуха?

– Да. Я ведь всегда помнила, что вы из одного дома, а его чувства к тебе читаются на лбу. Кстати, он уже рассказывал тебе, как умерла твоя мать? – неожиданно спросила старуха.

Я вздрогнула. Ответ на этот вопрос я боялась искать и сознательно его избегала. Марджери всегда знала эту тайну, но никогда не спешила говорить мне о смерти матери. И сейчас выяснилось, что Дей ее тоже знал.

– Как? – вырвалось у меня. – И почему об этом знает он и не знаю я?

– Это случилось в ту ночь, когда он попытался бежать так же, как и ты когда-то. Деймон стал невольным свидетелем того, что ему видеть не стоило, – с грустью ответила старуха. – Но лучше спроси у него об этом сама.

Мой шумный выдох явственно показал все эмоции по отношению к услышанному. Неверие в то, что Деймон не сказал раньше, и гнев за то, почему не сказал. Даже его ночь с Каролиной не оставила таких эмоций и обиды, как осознание того, что он знал такие важные для меня сведения и даже не попытался сообщить о них.

– Не вини его зря, – верно истолковала мое выражение Мардж. – Он обещал не рассказывать тебе раньше, чем ты будешь к этому готова.

– Кому обещал? – не успокаивалась я.

На этот вопрос Мардж не ответила, она показательно отвернулась, прикрывая глаза.

– Иди, Торани, – строго произнесла она. – Я ответила тебе на все, что могла. Теперь твоя дорога пойдет дальше, а моя закончится здесь.

– Я могу остаться, – возразила в ответ, ведь не представляла, что творится на душе Мардж.

Она была так одинока, и покидать ее в этот момент показалось мне кощунством.

– Уходи, – воспротивилась она. – Если ты переживаешь за меня, то зря. В моем возрасте не боятся смерти. Ее ждут! Так что иди. Заработай в эту ночь пару тысяч золотом, утешь старушку напоследок, – хохотнула она. – Быть может, я успею завтра еще заполнить пару строк в бухгалтерских журналах.

Закрывая за собой дверь спальни и слушая через створки кашель Мардж, я понимала: не успеет.

И, к сожалению, не ошиблась.

Утром весь Квартал обсуждал новость – леди Марджи Аббигайл Крайс, бессменная хозяйка Квартала Продажных Дев, скончалась в возрасте ста тридцати пяти лет от банальной старости.

***

Никто так и не узнал, где и когда похоронили Мардж. Деймон сказал, что она завещала себя кремировать, а урну с пеплом отдать Ричарду, который покинул Квартал уже через день после ее кончины.

Но роскошный особняк не долго оставался пустым. И часа не прошло, как двери захлопнулись за дворецким, а новый хозяин квартала вступил на территорию своих владений.

Самого мистера Октавиуса я еще не видела, но прекрасно осознала, когда он прибыл. Роскошный автомобиль черного цвета, вычищенный до блеска и сверкающий хромом, проехал по Кварталу, привлекая взгляды прохожих. Он диссонировал с общей грязью заснеженных улиц Столицы и невольно заставил меня задуматься, какой магией поддерживается чистота корпуса.

Сердце меж тем беспокойно колотилось, предчувствуя неприятности.

Через час в мои двери настойчиво постучали.

На пороге стоял незнакомый парень, юный, лет шестнадцати на вид. Он молча протянул мне конверт и, не дожидаясь от меня ни слова ответа, словно механический, развернулся и двинулся прочь. Я проследила за ним, как он подошел к следующему домику, вручил вышедшей Зои такой же конверт, вновь развернулся и двинулся дальше.

Мы встретились вопросительными взглядами с беременной девушкой, выглядела она неважно. В отличие от меня, долго на холоде стоять она не стала и, придерживая округлившийся живот, вернулась в дом. Я последовала ее примеру.

В гостиной я присела на любимое кресло, закурила и только после этого раскрыла конверт, чтобы прочесть лаконичное:

«Собрание в 18.00. Особняк мистера Блекнайта».

Горькая усмешка возникла на моем лице. Быстро же новый хозяин присвоил себе дом Марджери.

В попытке справиться с шалящими нервами я все же накапала себе успокоительного, когда-то принесенного Деймоном, и села отвлечься от проблем за работой над чертежами.

Какие бы переживания и неприятности ни происходили вокруг, проект останавливаться не должен, иначе плакал мой контракт с Фоксом, а вместе с ним и деньги.

Я не была дурой и понимала, что сейчас он – моя единственная надежда найти необходимую сумму за месяц. Вот только идти и выпрашивать ее я не хотела, пришлось бы искать оправдания и причины, да и унижаться не собиралась. В голове соткался план продать Аластару половину прав на проект. Да, я потеряю немалые деньги, отдав ему по дешевке часть своей работы, но лучше так, лишь бы вырваться из цепких объятий Квартала.

За работой время текло быстро, но вскоре часы пробили половину шестого, и мне пришлось свернуть расчеты и собираться.

Путь до особняка не занял много времени, да и на полпути я встретилась с Линой, и к дому нового владельца мы побрели вместе.

Двери нам открыл очередной незнакомый парнишка и с ходу шокировал нас своим одеянием, точнее его отсутствием.

Новый «дворецкий» был облачен лишь в плотно прилегающие к телу трусы и золотистый галстук-бабочку. Его мускулистое тело поблескивало маслом, подчеркивая рельефную фигуру.

– Какого черта? – вырвалось у Лины, но я тут же одернула ее.

Не хватало еще, чтобы рыженькая вляпалась в неприятности из-за своего длинного языка.

Дворецкий разговаривать с нами не соизволил, даже не помог снять верхнюю одежду.

– Немой, что ли, – предположила Каролина и умолкла.

Мы с ней повесили плащи в гардероб и прошли в гостиную, где всегда проводились собрания.

Новый шок вызвал еще десяток полуголых юношей, которые на этот раз убирались в доме, – кто с пуховкой от пыли, кто с тряпкой и шваброй. Все как один намасленные, мускулистые, в трусах и бабочках.

Я только одного понять не могла: когда хозяин Запретного Города успел протащить в Квартал всю эту мужскую армию, сверкающую упругими ягодицами?

В гостиной уже ждали остальные девушки. Обычных веселых хихиканий слышно не было, наоборот, гнетущее молчание и настороженные переглядывания. То, что новый хозяин не позволит жить Кварталу по старым правилам, было уже понятно, и с каждым мгновением всем становилось еще больше не по себе.

Часы пробили шесть, и в зал вошел он – Октавиус Блекнайт.

Обвел всех тяжелым взглядом, таким липким и скользким, что под его взором я опустила глаза в пол. Премерзкий тип.

Высокий, метра под два ростом, при этом тучный, с тройным подбородком, огромным животом и непропорционально длинными руками, в которых держал несколько розг. Его лицо выражало надменность, а глаза недобро поблескивали в свете ламп. Я невольно вспомнила пауков, таких же хищных, длиннолапых и прожорливых.