– Ты пахнешь машинным маслом, – вместо ответа на вопрос проворковала я. – Не боишься, что после полета я буду пахнуть так же?

Он фыркнул. Кажется, я его не напугала.

– На твоем месте я бы боялся разбиться, вдруг я плохой летчик?

Теперь настало мое время фыркать.

– Рассказывай эти байки комиссии из патентного бюро, – улыбнулась в никуда. – Это для них завтра будет первый полет, а для тебя какой? Сотый? Сколько раз ты уже оседлал эту птичку?

– Много, – загадочно ответил мне муж и скользнул языком по мочке уха. – Так полетишь со мной?

– Полечу, – кивнула я. – Но не завтра. Давай прямо сейчас. – Я специально развернулась, взяла его за руку, повела на выход из ангара, к крошечной двери, и лишь выйдя на улицу, продолжила: – Солнце вот-вот зайдет. Оно так низко, что я верю – если взлететь прямо сейчас, можно до него достать!

– Предлагаешь лететь в закат? – усмехнулся мой летчик.

– Предлагаю, – согласилась с ним. – Сначала в закат, потом в новый день, а потом… Потом не знаю куда, главное, чтобы вперед.

Меня крепко-крепко обняли и поцеловали.

– Вперед, говоришь?.. – оторвавшись от моих губ, задумался Аластар. – Без проблем, но немного позже, я ведь не могу не воспользоваться тем, что мы одни в этом огромном ангаре.

– Только не в ангаре. – Я взвизгнула слишком игриво и попыталась убежать по укатанной взлетной полосе, ведущей из ангара в небо. Но куда там, особенно если и убегать-то особо не хотела?

Максимум, что мне удалось, это свернуть на залитую закатным солнцем огромную поляну с нескошенной травой.

Именно там меня поймали, притянули и тут же повалили наземь. Моя шляпка куда-то улетела, а легкое платье сбилось. Но было ли это важно, когда я тонула в серых глазах и позволяла себе увязнуть в омуте этой глубины?

Ал потянул завязки лифа платья, медленно распустил тонкую шнуровку, оголяя мою грудь и припадая к желанным ореолам.

Уже не хотелось лететь в закат на самолете, я и так летала на крыльях наслаждения, даруемого любимым мужчиной.

И даже когда Аластар врывался в меня с каждым новым толчком, я не уставала кричать любимое имя, целовать губы и взрываться вместе с ним, выгибаясь навстречу его движениям.

– Я люблю тебя, моя девочка, – сказал он уже после, когда мы лежали на принесенном из ангара пледе полностью обнаженные под чистым ночным небом, полным звезд. – Больше жизни люблю. – Он сорвал травинку и провел ее кончиком по моему животу, обводя контуры бедер. – Но закат – это конец, Тори, а я не хочу, чтобы наша история кончалась, едва начавшись. Поэтому мы полетим утром, – пообещал он. – В рассвет. В будущее. Вперед.

И я согласилась.

Молча отвела от себя щекочущую травинку, перевернулась и, оседлав мужа сверху, выдохнула в его губы:

– Уговорил. Полетим в рассвет. И только вперед. В счастливое будущее.