От крайних деревьев до чудовища, расположившегося посрединеогромной поляны, было метров сто. Увидев его, я приободрился – вряд ли ономогло устоять против заряженного разрывными ручного пулемета.

Как все сказочные чудища, оно являло собой вольную смесьреальных и мифических деталей. Этакое десятиметровое пузатое и хвостатоетуловище ящерицы, к которому присобачена крокодилья голова на длинной мохнатойшее, зеленое, чешуйчатое, вдоль хребта от темени до задницы высокий красныйгребень – в общем, мечта пулеметчика…

Оно ревело и щелкало пастью, и эти знаки внимания относилиськ всаднику на высоком муругом коне, облаченному в кольчужную рубаху и высокийшлем горшком. Выставив перевитое ало-голубой лентой длинное копье, он кружилсявокруг дракона, немилосердно шпоря коня, а конь вертелся на месте, брыкался,протестующе и жалобно ржал. Очень страшно ему было…

Зачем-то пригибаясь, я пробежал половину разделявшего нас расстояния,упал на траву, воткнул в землю сошки и поставил прицел на «50». Щелкнулзатвором, повел стволом, примеряясь, чтобы не задеть всадника. Кати плюхнуласьрядом, придвинула магазины.

Рыцарь наконец справился с конем, крича что-то, помчался надракона, и я не мог стрелять, обязательно зацепил бы его.

Взметнулся длинный зеленый хвост, ударил с беспощаднойметкостью. Раздался страшный чмокающий хлопок. Кати закрыла лицо ладонями.

Конь и всадник отлетели, как сбитая кегля. Разлетелось накуски копье, покатился по земле всадник, забил ногами и истошно заржал конь. Яприцелился в шею у головы и нажал на спуск.

Рев перешел в утробный хрип и визг, фонтаном забила темнаякровь, чудовище повалилось наземь, хлеща хвостом и суча лапами. Для верности явыпустил в него весь магазин, напрочь отсек башку и встал. Баталия окончилась сразгромным счетом.

Дракон лежал мертвый, конь тоже не шевелился больше, арыцарь стоял на четвереньках и, видимо, пытался сообразить, на каком это онсвете. Такое состояние было мне знакомо…

– Живой? – спросил я его. – Костей неполомал?

Он уставился на меня испуганно и удивленно:

– Прекрасный сэр…

Белобрысый растрепанный юнец, бледное, почти мальчишескоелицо с маленькими несерьезными усиками. Честно говоря, я представлял себерыцарей более матерыми.

– Прекрасный сэр… – повторил он, смахивая с лицакровь. Я помог ему подняться, он взглянул на меня, на Кати, на мертвое чудище.Пират, вытянув шею, осторожно обнюхивал кольчугу. – Оно мертво, я вижу…

– Не беспокойся, я его прикончил, – сказал я.

– Мертво… – повторил он с недоверием, словно нехотел верить глазам. – Нужно ли понимать так, сэр, и вы, леди, что выспасли меня колдовской силой?

– Вот именно, – сказал я и для вящей наглядностивсадил короткую очередь в брюхо дохлого дракона. – Как это ты полез нанего с копьецом? Тут что, замешана прекрасная дама?

– Но, сэр… Как можно поступить иначе, если оно и емуподобные пожирают людей на дорогах?

– Да-да… – промямлил я.

Нет, ничего общего с тем граалящим болваном. В том, чтобывыйти на дракона с пулеметом, нет не только героизма, но даже элементарнойсмелости – обреченная на удачу эскапада, заранее известно о превосходствебризантной очереди над первобытной свирепостью. Гораздо больше смелости нужнобыло иметь этому мальчишке, выехавшему заполевать чудовище с копьем – не из-запрекрасных глаз юной принцессы, не из тщеславного желания попасть в летописи ибаллады, просто потому, что дракон топчет твою землю, пожирает твоих земляков икто-то должен его остановить. Понимаете вы, Холмы, что это значит – человекскачет на дракона с копьем в руках? Нет? Тогда мне жаль вас…

Пришлось взять на себя заботу о парне. Его лошадь погибла, априехал он издалека – по меркам человека, для которого единственным средствомпередвижения остается конь. Он никак не хотел уходить без драконьей головы,твердил, что она ему необходима, что иначе не поверят и будут по-прежнемутрястись от страха. Мы привязали голову к джипу, забрали рыцаря с собой иуехали.

Он проехал с нами миль сорок. По пути я пытался выведать унего побольше о его родных местах, но он отмалчивался, отвечал уклончиво,именуя меня прекрасным сэром, а Кати – прекрасной леди и принимал нас то ли застранствующих колдунов, то ли за чету архангелов, явившихся посмотреть, какидут дела у смертных. Мои расспросы его удивляли – он считал, что колдуны илиархангелы должны все знать сами…

Все же кое-что я ухватил – где-то поблизости существовалокрохотное феодальное государство. Живут себе помаленьку, сеют пшеницу, дояткоров, молятся богу и святой деве, недавно изобрели горючую пыль (не порохли?), и теперь лучшие умы ломают голову, как приспособить открытие противдраконов. Драконы им здорово досаждали. Кати рассказывала, что и городу драконыв первый год принесли немало хлопот, но потом с помощью современного оружияудалось отвадить эту напасть. Несмотря на свою дремучую тупость, драконы вскорепрекрасно поняли, каких мест следует избегать. У соотечественников нашегорыцаря с обороной обстояло гораздо хуже. Арбалеты, мечи и копья – все, чем онирасполагали. Естественно, смертность среди драконоборцев была страшной. Оночень просил у меня пулемет, но я не мог доверить такое оружие парню изфеодального то ли королевства, то ли баронетства. Чересчур идеализироватьнашего нового знакомого тоже не стоило – он мимоходом похвастался, что имеетзамок, угодья, сотни две сервов и вовсю пользуется вытекающими отсюда правами,правом первой ночи в том числе. Я ограничился тем, что велел ему предупредитьсвоих о моем предстоящем визите в его страну, каковой вскорости последует. Онзаверил, что имеет вес при дворе. Нам стоит только спросить дорогу к манорублагородного Хуго де Бюрхалунда. Всякий покажет.

Расстались мы дружески. Мы высадили его там, где онпопросил, – у холма с серым каменным истуканом, примитивно изображавшим«богородицу. От большой дороги ответвлялась и уходила куда-то за лес изрытаякопытами узенькая и ухабистая тропинка. На вторичную просьбу подарить илипродать пулемет я сделал внушительное лицо и заявил, что Высшие Силы этобезусловно запрещают. Аргумент подействовал на него как нельзя лучше, он и неподумал обижаться. Он долго благодарил нас в стиле Томаса Мэлори, с моегоразрешения попросил у Кати косынку, пообещав носить ее на своем шлеме иобрубить уши каждому, кто усомнится в том, что леди Кати Клер – самаяпрекрасная и добродетельная. Кроме того, он заверил, что поставит в нашу честьпудовую свечу и отслужит мессу. Он ушел, волоча за собой на подаренной наминейлоновой веревке перепачканную пылью и кровью драконью голову. Мы помахалиему вслед и поехали своей дорогой.

Близилась ночь, и пора было подумать о ночлеге. Мыпереправились через широкую реку по указанному на карте броду, и я решил, чтоможно остановиться на берегу – если верить карте, зверье здесь не водилось.