людях и не ошибся с преемниками — сперва с Герингом, потом с Деницем, выбрав из своего окружения наиболее интеллектуально развитые личности. Бросается в глаза, что по интеллекту командующие технических видов вооруженных сил — флота и авиации превосходили генералов сухопутной армии. А среди последних Кейтель неожиданно обогнал Йодля, хотя среди военных историков и немецких генералов-мемуаристов традиционно царит противоположное мнение. Там Кейтель предстает тупым солдафоном, бездумно выполнявшим самые идиотские указания фюрера, а Йодль — светлым оперативным умом, порой удачно поправлявшим ошибки старших товарищей. На самом деле на образ Кейтеля в послевоенной мемуаристике и историографии негативно повлияла его близость к Гитлеру. Согласно мифологическому мышлению, хороший генерал или фельдмаршал не мог быть приближен к Гитлеру, а значит, Кейтель должен был быть не только скверным человеком, но и никудышным полководцем.

Обращает на себя внимание также низкий интеллектуальный показатель Штрейхера и Розенберга, а также главы органов безопасности Кальтенбруннера. Любопытен и довольно скромный показатель Риббентропа. Поскольку в рейхе основные вопросы внешней политики решал сам Гитлер, ему нужен был не чрезвычайно умный и самостоятельный министр иностранных дел, а лишь толковый исполнитель. К тому же, оказывается, для того, чтобы разрабатывать расовую теорию или пускать в расход народ в лагерях, большого ума не надо. Зато первые места в списке заняли профессиональный финансист и бизнесмен Шахт и профессиональный юрист Зейсс-Инкварт. Интересно также, что, за исключением Штрейхера, все подсудимые имели интеллект выше среднего. Кроме того, из-за возраста Папену, Редеру, Шахту и Штрейхеру было начислено по 15–20 дополнительных балов. Если их исключить, то по актуальному, действительному интеллекту Геринг уступал только Зейсс-Инкварту, вместе с Деницем отрываясь от основной массы почти на десять балов. Штрейхер же вообще — оказывался едва ли не в категории дебилов.

Геринг результатами теста остался доволен. Приятно было сознавать, что и враги признают тебя одним из умнейших своих противников, тем более что сделано это было в строгом соответствии с наукой. Гильберт подробно описал в дневниковой записи от 15 ноября 1945 года процедуру тестирования бывшего рейхсмаршала:

«Геринг был несколько подавлен ко времени моего прихода, но уже через пару минут приободрился. К тестированию он проявил живейший интерес. После предварительной проверки памяти он стал походить на возбужденного самодовольного подростка, изо всех сил старавшегося понравиться своему учителю. Когда я отмечал его успехи в запоминании нараставших по сложности рядов цифр, он довольно усмехался. Допустив во время одного из математических тестов ошибку, он с досады шлепнул себя по ляжке, затем, после второй неудачной попытки, стал нетерпеливо похлопывать по одеялу и попросил дать ему возможность попытаться в третий, а потом и в четвертый раз: «Нет, дайте я еще раз попробую, я смогу, непременно смогу!» И, к моему нескрываемому удивлению, он в конце концов все-таки решил предложенную задачу. Геринг не мог сдержать радости. От гордости его просто распирало. В таком состоянии он оставался вплоть до завершения тестирования. Когда же я сказал, что мало кому из его товарищей по несчастью удалось достичь столь высоких результатов и что, больше того, пока столь высоких результатов никто из них еще не добивался, Геринг пришел в неописуемый восторг. Он даже признал, что, вопреки его прежнему мнению, американские специалисты кое-что смыслят в своем деле:

— Методика хороша. Куда лучше тех, с которыми носятся наши психологи.

— Может, вам лучше было бы податься в ученые, а не в политики? — предположил я.

— Вероятно, — согласился Геринг. — Я убежден в том, что и в науке я достиг бы гораздо больших успехов, чем достигает средний человек, независимо от избранной отрасли знания. Но против судьбы не пойдешь, а она зачастую зависит от сущей ерунды. Вот вам пример, как одна мелочь удержала меня от того, чтобы стать масоном. В 1919 году я вместе с друзьями собирался податься в вольные каменщики и назначил встречу, чтобы затем вместе идти к масонам. Пока я их дожидался, мимо проходила симпатичная блондинка, с которой я завязал знакомство. И я предпочел ее масонам. А после этого у меня больше не было случая присоединиться к ложе. Зато, не подцепи я в тот вечер блондинку, я бы ни за что не смог вступить в партию (масонов в НСДАП не принимали, а после прихода Гитлера к власти они подверглись гонениям. — Б. С.), а в результате не сидел бы сейчас в этой камере».

Интересно, а обрел ли бы тогда масон Геринг всемирную известность и поместили ли бы его тогда его имя в словарь «Великие масоны»?

Тем временем 15 октября 1945 года жена Геринга была арестована в замке Фельденштейн, где она жила в домике привратника. Ее вместе с сестрой, племянницей и медсестрой Кристой Гормане отправили в тюрьму города Штраубинга. Эдду оставили в деревне, но потом ей позволили жить с матерью в одной камере.

Несколько дней спустя Герингу вручили обвинительный акт, где его ошибочно именовали генералом СС (Геринг эту фразу вычеркнул). Рейхсмаршала обвиняли в том, что он «способствовал военным и экономическим приготовлениям к войне», «принимал участие в планировании и развязывании нацистскими участниками преступного сговора агрессивных войн в нарушение международных договоров, соглашений и гарантий… санкционировал совершение, отдавал распоряжения на осуществление и был соучастником военных преступлений… и преступлений против человечности… включая разнообразные преступления против личности и собственности».

С самого начала процесса Геринг понимал, что его ждет виселица. Если союзники пощадят его, второго человека в Третьем рейхе, то как они смогут казнить обвиняемых в военных преступлениях и преступлениях против человечности рангом пониже?

В ответ на просьбу Гильберта оставить письменный комментарий на полях текста обвинительного заключения Геринг размашисто начертал:

«Победитель всегда будет судьей, а побежденный — обвиняемым».

Вскоре ему сообщили об аресте Эмми, и он возмущенно заявил Келли:

«Я об одном только просил, когда сдавался: чтобы мою семью защитили и позаботились о ней».

Своим адвокатом Геринг избрал доктора Отто Штамера, опытного 70-летнего юриста из Киля. Ему помогал доктор Вернер Бросс. Они вместе с Герингом готовили выступления защиты. У Геринга почти не осталось документов, и ему пришлось полагаться на свою память, надо признать, очень хорошую. Рейхсмаршал решил не пенять на Гитлера, а взять на себя вину за все приказы, изданные от имени фюрера.

Геринг еше 22 апреля 1945 года слышал, как Ева Браун сказала Шпееру, что они с Гитлером добровольно уйдут из жизни. Рейхсмаршал заявил Гильберту:

«— Гитлер поступил правильно, совершив самоубийство. Это — не трусость. Ведь он же —