Наши отношения развивались заново. Я искал к ней подходы, ухаживал, дарил цветы и даже водил на свидания. Она очень тяжело, шаг за шагом, оживала, а я тихо радовался, что она тут со мной, живая… и такая любимая.

Однажды вечером, когда мы сидели на пляже, она вдруг сказала:

— Не делай так больше, — ее голос дрогнул. — Никогда так больше не делай! — Она посмотрела на меня не со злостью, с обидой, с болью в зеленых глазах. — Я не выдержу всего этого второй раз. Я не смогу… — по ее щекам покатились слезы.

Я крепко прижал ее к себе, целовал, успокаивал, снова просил прощения, но она ждала другого, и я ответил:

— Обещаю…

— Я люблю тебя, — шмыгая носом, прошептала она.

Я не смог сдержать улыбку.

Так между нами окончательно рухнула стена. Она разрушила ее. Больше мы не говорили о том, что случилось, только шрамы на ее руках напоминали о трагедии, что чуть не сломала три жизни — ее, мою и Алекса. Друг никогда не признается в этом, но я знаю, как сильно он ее до сих пор любит.

И вот сегодня она сидит у меня на коленях, мордочка такая довольная, а зрачки расширенные.

Страшно? С чего вдруг?

— Вот, — сказала она, опуская глаза.

На мой стол легла штука, похожая на градусник.

— Ты заболела? — не сразу понял я.

— Ты дурак?! — возмущенно спросила она и подняла на меня свои глаза цвета весны.

Я рассмеялся и взял странную штуку в руки. На небольшом экране была нарисована улыбающаяся рожица.

Моя малышка сидит и недовольно сопит, косясь на меня. Почувствовал себя идиотом.

— Кейти, что это?

— Тест, — ответила она, закатывая глаза (у меня научилась, мысленно усмехнулся я), показывая тем самым, что я и правда идиот. — Тест на беременность. Он положительный! — возмущенно закричала она и вскочила с колен. — Ты тестов никогда не видел?

— Э-э-э… — Я завис.

Сижу, смотрю на свою маленькую рыжую девочку, которая зло смотрит на меня. Я никак не могу осознать то, что услышал. Поднял на нее ошалелый взгляд, в котором, походу, читалось все, что сейчас творилось в моей голове.

Она сжалилась надо мной, снова села на колени, уткнулась носом в шею. Обхватил ее за талию и крепко прижал к себе, но тут же одумался и ослабил хватку.

Уткнулся носом в макушку и так же ошарашенно произнес:

— Ты серьезно?

Она пнула меня по ноге, а я рассмеялся. Сидел как дурак и смеялся, прижимая ее к себе.

— Я люблю тебя! Я так люблю тебя! — поднял ее на руки и закружил по комнате.

Она завизжала.

— А я тебя!

И я получил поцелуй.

На следующий же день я повез ее на материк в клинику. Мы торчим тут уже полдня. Врачи, анализы, УЗИ. Саша поехал с нами. Он сам водил ее по кабинетам и проверял все записи местных медиков. Я был рад, что он прилетел на мой день рождения. Жаль, что не смог Макс, но там Ксюша с животом, им не до длительных перелетов.

Пообедали втроем в кафе и вернулись обратно. Должны быть готовы анализы, мы узнаем, что и как, и свалим отсюда, наконец.

Саша с тревогой вглядывался в результаты.

— Что не так? — не выдержал я.

— Тебе нужно сдать анализ крови, — произнес друг.

— Мне? Зачем? — Кейти от волнения вцепилась в мою руку и крепко ее сжимала.

Маленькая ладошка влажная от переживаний.

— Дим, просто сделай, как я сказал.

Врач подтвердила, что это необходимо, выписала мне направление, и я ушел сдавать кровь, оставив Кейти с Алексом в коридоре.

Еще через полчаса он внимательно изучал оба результата — ее и мой. Тревога читалась на его лице, это заставляло нервничать меня, что важнее, мою жену. А ведь ей нельзя!

— Саша! — рыкнул я на друга. — Какого хера ты молчишь? Если что-то не так, скажи сразу, не тяни и не беси меня!

— Это будет сложно, — наконец заговорил друг.

— Ты, мать твою, можешь не говорить загадками?! — меня дико злит его поведение.

— Вы по группе крови несовместимы, — начал объяснять друг. — У тебя резус положительный, у нее отрицательный. Это сложная беременность, Дим. Постоянное наблюдение у врача, соблюдение всех, подчеркиваю — всех предписаний, никакой нервотрепки для будущей мамы и крайне аккуратный секс, а возможно и его исключение. Все будет зависеть от того, как будет проходить беременность.

— И что? Что ты предлагаешь?

— Тебе не понравится, — ответил друг, а Кейт вцепилась в меня обеими руками.

Накрыл ее ладошку своей и на нее капнула слеза, а Алекс стал объяснять:

— Кейти, все будет хорошо. Ничего не бойся. Твой организм еще не до конца восстановился, ты только недавно перестала пить тяжелые препараты. Ты не выносишь эту беременность, организм просто не справится. Маленькая, послушай меня, я прошу тебя.

Кейт окончательно расплакалась и спряталась у меня на груди.

— Потом будет хуже, сложнее, Кейти. Лучше сейчас. Ты сможешь еще забеременеть. Ты окрепнешь, вы пройдете полное обследование вместе, подготовитесь и все будет хорошо. Слышишь?

Она не слышала. Она ревела в голос у меня на груди.

— Варианты? — спросил я.

И в разговор включилась гинеколог. Наконец-то!

— Постоянно находиться под наблюдением, как вам сказал ваш друг, соблюдать все правила и надеяться, что все пройдет хорошо.

— Значит мы так и сделаем, — ответил я, твердо принимая решение.

— Она не справится, Дима! — рыкнул на меня Алекс. — Ты не понимаешь, это нагрузка, это…

— Хватит! — остановил я его, поглаживая малышку по голове. — Я принял решение!

— Придурок! — выругался Саша и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

— Я хочу домой, — тихо, хлюпая носом, сказала Кейт.

— Поехали…

— Ты не понял, — подняла она на меня свои заплаканные глаза цвета весны. — Полетели домой…

Я тепло улыбнулся ей и кивнул.

— Все, как ты захочешь, — поцеловал ее соленые губы. — Все будет, как ты захочешь.

Через два дня мы все вместе вылетели домой.

***

У нас были тяжелые девять месяцев. Первые три прошли нормально, не считая жуткого токсикоза. Моя девочка сильно похудела, а Алекс со мной почти не разговаривал. Когда мы вернулись домой, вместо «пока» он сказал мне:

— Ты погубишь ее! — и ушел.

Позже я пытался ему объяснить, что просто не смог поступить иначе. Это мой ребенок. Мой! И я не могу дать убить его. И Кейти не даст, она скорее сбежала бы от меня, но не пошла бы на аборт добровольно. Потерять ее во второй раз я не готов.