Он обратился к Леонардо:

— Позаботьтесь о двух других!

Леонардо и Томмазо повернули обратно с Клементом, Хардоином и Туасоном, которые отставили свои корзины в сторону. Когда они вернулись, пояс остался только на Клементе.

— Стражники действительно послушные ребята, — хохотнул Леонардо. — Они также последовали в мир сновидений за своим сержантом.

Вийон тем временем открыл ключом на связке сержанта дверь внизу крутой лестницы. К счастью, все произошло в полутьме по ту сторону от клеток темницы. Если бы пленники поняли, что мы устранили их охрану, то устроили бы адский шум, чтобы их освободили. Мы же были здесь только ради одного несчастного.

Тьма обволокла нас, если бы Клемент и Туасон не взяли по указанию Вийона свечи из подсвечника на стене. В темнице забвения пленники были отрезаны от солнца и других источников света. Напуганные светом свечи и нашими шагами, опустившиеся создания зашевелились в узких клетках. Зазвенели цепи, и каркающие голоса заскулили о пощаде, о глотке воды, о куске хлеба.

Перед каждой клеткой мы останавливались и светили вовнутрь, на покрытые плесенью и грибком стены, кишащие крысами и червями груды из соломы и нечистот и в осунувшиеся, отчаявшиеся, покрытые гноящимися ранами лица. И каждый раз Колетта разочарованно качала головой. Пока в конце хода перед последней клеткой она едва не упала с криком, за которым последовали сильные рыдания.

— Отец! Что с вами сделали? Боже, как мог ты это допустить? Отец!

Лишь лепет Колетты вдохнул жизнь в это призрачное существо, которое было заковано в цепи там, словно его приковали на целую вечность. Запястья и щиколотки схвачены железными кольцами, еще одно обхватывало шею. Теперь дрожь прошла по всему изнуренному телу, и Марк Сенен поднял голову в нашем направлении.

— О, отец! Его волосы поседели! — захлебывалась Колетта. И в самом деле, он выглядел гораздо старше, чем должен — и не только из-за спутанных седых волос на голове и бороде. Его лицо осунулось, кожа стала морщинистой и почти такой же серой, как и волосы, она покрылась язвами и шрамами. Глаза, под которыми лежали глубокие мешки, смотрели сквозь завесу, которая отделяет пленников от мира людей. Пересохшие, потрескавшиеся губы сложились в беззвучные слова. Казалось, даже говорить это жалкое создание, которое когда-то было человеком, было бессильно.

Наконец, Вийон нашел верный ключ, и дверь клетки поддалась со ржавым упрямым скрипом.

Колетта поднялась, бросилась в клетку, упала на колени возле своего отца и обняла его. Капюшон соскользнул с ее головы, и озарение разорвало завесу перед глазами Сенена.

— Колетта… дочь… — это звучало почти как карканье умирающего ворона Печаль ушла из его глаз, сменившись признанием и воспоминаниями. Жалкий комок кожи и костей, утративший всякую надежду, начал снова становиться человеком.

Напрасно Вийон искал на связке с ключами сержанта подходящий к кандалам Сенена.

— Его здесь нет, — с трудом выговорил пленник. — Он у… палача…

— Случай для вас, Томмазо, — сказал Вийон и объяснил Сенену:

— Томмазо — мастер по механизмам.

Пока Томмазо пытался справиться с замками с помощью малюсенького ножика и своеобразной иглы, Сенен спросил, кто мы.

— Друзья, — объяснил Вийон. — Друзья, которые пришли освободить вас, мэтр Сенен.

— Но …как?

— Восьми цистерцианцам предоставили доступ к темнице, и восемь белых монахов покинут ее снова, спрятав свои лица под капюшоном. Одним из них будете вы.

— Тогда… один… должен… остаться!

Вийон провел рукой по стене, и сырость засверкала на его коже.

— Большой резервуар воды находится над темницей, и подземные каналы скрывают его под Сеной. Наш друг Леонардо — опытный пловец и ныряльщик. Никто из нас не останется здесь!

Как сильно ошибся Вийон, доказал в этот же момент Хардоин, который застонал и упал при входе в келью. В его затылке торчала короткая стрела с деревянным опереньем — арбалетный болт. Хардоин хотел что-то сказать, но вместо слов на его дрожащих губах выступила только кровавая пена.

Быстрые шаги многих людей раздавались под сводами. Свет фонарей вырезал темноту и делал узнаваемыми очертания наступающих. Кольчуги звенели, оружие бряцало, и кто-то отдал команду:

— Поймайте еретиков! Никто не должен уйти!

Первый мужчина, который выстрелил в Хардоина, вышел на свет наших свечей — он был из королевских лучников, что выяснилось по синей тунике поверх кольчуги, украшенной крылатым оленем. Окрыленный своим успехом и, возможно, даже жаждой крови, солдат вырвался вперед своих товарищей с поднятым мечом. Разряженный арбалет он держал в левой руке.

Леонардо выпрыгнул из клетки и преградил путь нападавшему. Молниеносным приемом он избежал вражеского удара и парировал его быстрее, чем можно было уследить глазом. Клинок его короткого меча впился в шею солдата — прямо под подбородок, где заканчивалась защитная кольчуга. Лучник не сумел даже издать звука — так быстро его настигла смерть. Но его мстители приближались неудержимо.

— Мы должны уходить! — крикнул нам Леонардо. — Немедленно!

— Нет, не без моего отца! — закричала Колетта и обняла дряхлую фигуру Марка Сенена, чьи руки были освобождены благодаря искусству Томмазо. Но что это давало, если он был прикован за шею и ноги!

— Так быстро у меня не получится! — с трудом сказал механик.

Вийон наклонился над Хардоином, положил руку на его голову и тихо сказал:

— Господин Добрых Душ, позаботьтесь о вашем брате! — Хардоин был мертв.

— Вы должны уходить! — с трудом сказал Сенен, обнял свою дочь и оттолкнул ее от себя из последних сил — Уходи, Колетта, ты должна спасать свою жизнь!

Я видел, как Вийон кратко кивнул. Он признал, что операция закончилась провалом. Все признали это, как и Сенен, возражала только его дочь. Со слезами на глазах, она хотела снова повиснуть на шее своего отца. Но я просто схватил ее и вытащил из кельи, не обращая вниманием на ее крики и брыкания. Вийон и другие последовали за мной. Сенен остался с мертвым Хардоином.

— Налево! — крикнул Вийон и указал на мрачный проход. — Он ведет к резервуару с водой.

Леонардо вынул короткую стрелу из колчана мертвого стрелка и зарядил арбалет. Он поднял оружие, уперся прикладом в левое плечо и прицелился в нападающих врагов, которые были четко видны в свете своих фонарей. Левой рукой Леонардо спокойно нажал на спусковой курок на прикладе, и тетива освободилась от зацепа. Со звенящим свистом стрела рассекла воздух и попала в грудь солдата, который как раз сам натягивал тетиву арбалета. Стрела пробила кольчугу и отбросила человека назад, прежде чем он сумел выстрелить. Подоспевшие товарищи столпились возле павшего.

Отвратительный ответ не заставил себя должно ждать. Многократный свист, напоминающий стаю шершней, наполнил воздух темницы, и дождь арбалетных болтов пролился над нами. Железные острия пронзительно стукались о голую стену или ударялись с металлическим звоном о прутья решетки кельи Сенена.