— Неглубокие, слава Богу, — сказал, с облегчением улыбнувшись все еще дрожащими губами.

«Он и в самом деле беспокоится из-за меня…» Марго даже не понимала, насколько. Кит разорвал свою рубашку на бинты и перевязал ее раны. Солдат, все еще пытаясь вырваться из рук охранников, что-то крикнул ему. Кит удивленно посмотрел на него и затем любезно заговорил с ним на каком-то языке, которого Марго никогда прежде не слышала. Солдат яростно глянул на него и перестал вырываться. Кит произнес еще несколько слов, и в глазах бедняги промелькнул страх. Он прошептал что-то, и Кит ему ответил. Что бы там ни сказал Кит, солдата это привело в ужас.

— Отпустите его, — тихо сказал Кит.

Мужчины, державшие несчастного, неохотно, но послушались Кита. Солдат растерянно стоял посреди толпы. У него вдруг стал вид испуганного и предельно одинокого человека.

— Ему нужно побеседовать с Бадди, чтобы сориентироваться в обстановке, — сказал Кит. — Кто-нибудь уже послал за ним?

Из толпы ему ответили:

— Бадди идет сюда.

— Буллу сказали, что тут случилось? Один из офицеров санитарного контроля, смущенно стоявший в сторонке с пустой сетью1, заговорил:

— Эл уже пошел за ним. Кит, эта твоя внучка, перед тем как ты пришел, спасла маленькую девочку. Она сориентировалась и в самом деле мгновенно, схватила французского боевого коня за уздечку, прежде чем мы успели пошевелиться. Он порезал ее шипами удил, но она спасла жизнь ребенка. Девочка наверняка была бы растоптана.

Кит пристально посмотрел на нее и спросил:

— Ты можешь ступить этой ногой?

Марго попробовала. Ее захлестнула тошнотворная волна боли. Кит просто взял ее на руки и поспешно зашагал сквозь толпу, расступавшуюся перед ним удивительно проворно.

Марго закусила губы, не желая, чтобы Кит догадался, как ей больно.

— Что сказал этот солдат, когда ты с ним поговорил? Он опустил голову лишь на миг, чтобы заглянуть ей в глаза:

— Он участвовал в осаде Орлеана. В средневековой Франции. Он сражался за свою жизнь. Когда ты появилась ниоткуда, он подумал, что Жанна д’Арк разверзла врата ада. Теперь он думает, что ты отправила его через эти врата в ад.

— Жанна д’Арк, вот как он назвал меня. Кит поджал губы:

— Да. Он думал, что ты и есть Иоанна из Арка. Он сказал что-то насчет того, что ты разделалась с еще одним лучником. Это правда?

— Он пытался заколоть меня. Я разоружила его, только и всего…

Ей было трудно говорить. Ее так мутило, что ей приходилось то и дело сглатывать тошноту, подступающую при каждом шевелении ее ноги или руки.

Кит лишь кивнул:

— Ну, английская армия потерпела поражение в битве под Орлеаном, весьма тяжкое. Этот парень — валлийский лучник, из тех, что пользовались дальнобойными тяжелыми луками. Как все англичане, он считал Жанну ведьмой. Бургундцы схватили ее года через два после битвы под Орлеаном и передали англичанам. Те ее сожгли.

Марго закрыла глаза.

— Я… я упала сквозь Врата, когда они открылись. У меня не было никакого снаряжения, я не знала, в каком времени оказалась… — Она расплакалась.

— Держись, Марго. Я несу тебя к Рэчел Айзенштайн. Это неопасные порезы, честное слово.

— Хорошо, — прошептала она. Кит крепче обхватил ее руками и распахнул дверь больницы плечом.

— Рэчел! Срочно сюда!

Врач станции вбежала в приемную:

— Что случилось?

— Средневековый боевой конь поранил Марго шипованными удилами. Порезы плеча и бедра. Непредвиденное открытие Врат на поле боя пятнадцатого века.

Они уложили ее на смотровой стол, и Рэчел Айзенштайн стащила с Марго разодранную одежду.

— Это не так скверно, как кажется, — мягко сказала ей Рэчел, промакивая тампонами длинные порезы. Она сделала Марго местную анестезию, прочистила раны, зашила их и наложила бинты.

— В твоих медицинских записях не отмечена аллергия на пенициллин, — сказала Рэчел, взглянув на экран компьютера. — Это верно?

— Да, — тихо ответила Марго. — Это верно. У меня ее нет.

Врач впрыснула антибиотики и противосудорожные, а также выписала рецепт на капсулы, чтобы Марго принимала их еще несколько дней.

— Когда тебя ранят оружием из прошлого, которое побывало одному Богу известно где и в чем, мы предпочитаем не рисковать.

Марго снова почувствовала, что ей нехорошо, и это было заметно.

— Не о чем волноваться, — с улыбкой сказала Рэчел. — Мы хорошо о тебе позаботимся. Уложи ее в постель, Кит, и корми, когда ей захочется.

Марго почувствовала себя полной идиоткой, когда они усадили ее в инвалидное кресло. Кит покатил ее обратно через Общий зал.

— Расскажи по порядку, что случилось, — тихо попросил Кит

Марго рассказала

— Тебе повезло, — сказал он, когда она закончила свой рассказ. — Средневековых боевых коней обучали убивать пеших воинов Если бы жеребец не был так напуган Вратами, он бы растоптал тебя Я расспрошу валлийца поподробнее, посмотрим, удастся ли нам более точно определить, когда ты прошла через эти Врата.

«Неужели я не заслужила хотя бы похвалы за то, что спасла этого ребенка?» — обиженно подумала Марго.

Видимо, нет, поскольку Кит не обмолвился больше ни словом по этому поводу. Он отвез ее в свои апартаменты и уложил в постель, и единственным знаком внимания было то, что уложил он ее на свою собственную кровать, а свою подушку и одеяло перенес на кушетку, где она прежде спала.

— Проголодалась? — спросил он, присаживаясь у ее изголовья.

Она отвернулась:

— Нет.

Он нерешительно помедлил, затем положил ладонь на ее плечо.

— Ты неплохо справилась, детка. Но тебе еще так многому нужно научиться…

— Я знаю, — с горечью ответила она. — Все без конца твердят мне это. Кит убрал руку.

— Я приду попозже проведать, как ты. Позови меня, если тебе что-то понадобится.

Марго больше ничего не нужно было от Кита. Она чувствовала себя усталой и больной, ее раны ныли, а он не сумел сказать ей ничего лучшего, чем: «Ты неплохо справилась с этим».

Она зарылась лицом в подушку, чтобы он не услышал ее тихих рыданий. Обида и разочарование были почти непереносимы.

* * *

Кит сидел в темноте, вертя в пальцах стаканчик с виски. Так близко… Боже правый, смерть была так близко, а она даже не осознала этого. Его рука все еще слегка дрожала, когда он допил стаканчик и налил новую порцию. Стук в дверь прервал бесконечный поток мрачных картин, которые его воображение назойливо рисовало ему, — того, что могло случиться, если б все сложилось немного иначе.