Подруги посмотрели на нее.

–Ее убили?– спросила Лиз. (Как буднично прозвучало это слово.)

Тельма кивнула.

–Думаю, да.

Пэт поняла, что затаила дыхание. Она чувствовала себя как в тот ужасный миг на аттракционе «Пепси Макс»– за мгновение до того, как вагончик нырнул в то, что казалось бесконечностью.

–Итак, кто же это был?– Она вдруг пожалела, что все-таки не взяла тот кусок торта.

–Прежде чем я скажу,– голос Тельмы был спокоен и тверд,– я хочу, чтобы вы обе хорошенько подумали. Вы правда хотите, чтобы я вам рассказала?

–Конечно, хотим.– Пэт приготовилась к падению.

–Нет, подождите.– Тельма вскинула руку. Независимо друг от друга Лиз и Пэт представили, как подруга входит в своем зимнем пальто от «Маркс энд Спенсер» вполицейский участок Норталлертона, заявляя на Рокки.– Если я вам скажу, вы обе будете вовлечены в это дело, обе. И я хочу, чтобы вы понимали, что это значит. Заявления в полицию, часы допросов – и это самое малое. Возможно, даже суд, где вас могут вызвать в качестве свидетелей. Внимание прессы.

–Но ведь этого не избежать,– возразила Лиз.

–Но тебя это не коснется. Это не ты обратилась в полицию. Преступник будет знать только, что я на него донесла.

Пэт подумала, что в словах Тельмы определенно имелся смысл. Она может спокойно уехать отсюда, а кто-то другой сделает то, что должно быть сделано, и скажет то, что должно быть сказано.

–И тебя это не обидит?– спросила она.

Тельма покачала головой.

–Нисколько, ведь это мне Топси сказала, что кто-то хочет ее убить.

–Нет.– Тельма и Пэт едва узнали голос Лиз (как и сама Лиз, если уж на то пошло).– Если кто-то убил нашу хорошую знакомую, я хочу приложить руку к тому, чтобы этот человек понес наказание. Мы в долгу перед Топси и совершенно точно в долгу перед Келли-Энн.

–Полностью поддерживаю,– сказала Пэт, устыдившись своих прежних мыслей.

–Хорошо, раз вы обе уверены.

–На сто процентов,– подтвердила Лиз.

Тельма помедлила, собираясь с мыслями, и сцепила пальцы.

–Сегодня утром я сделала телефонный звонок. В некую компанию, занимающуюся каталогами, по поводу заказа, который был сделан несколько месяцев назад.– Она полезла в сумку, и Пэт узнала один из каталогов из стопки рекламной почты, которую они просматривали несколько дней назад. Тельма вздохнула.– Давайте вернемся к Рокки и тому отвратительному мошенничеству. Совершенно отвратительному мошенничеству.

Она осеклась, поняв, что внимание Лиз приковано к кому-то на другом конце зала. Повернув голову, Тельма увидела, что на входе, у стенда «Обмен книг», стоит Келли-Энн.

Сегодня она была в оттенках фиолетового: ежевичный жакет, лиловая блузка, сиреневая юбка. Это производило более мрачный эффект, чем привычный розовый. И выражение лица – точно не Бланш Дюбуа, скорее Клеопатра, когда ей приносят известие о женитьбе Антония. Эти мысли мелькали в голове Тельмы, и она едва успевала возносить молитвы о поддержке и готовиться к противостоянию, которое, как ей казалось, ее ожидало.

Однако Келли-Энн интересовала не Тельма, а Пэт.

–Я скажу вам ровно одну вещь.– Ее голос разнесся по кафе в садовом центре, привлекая внимание персонала и клиентов.– Не лезьте в чужую жизнь.

Пэт попыталась что-то ответить (и неоднократно), но Келли-Энн не умолкала. Очевидно, она хотела сказать больше одной вещи.

–Скажите мне, вы гордитесь собой? Запудрили мозги молодому парню, подтолкнули его к неприятностям. Вы получили от этого удовольствие? А ваш муж в курсе, что вы натворили? Три часа! Я только что провела три часа в полицейском участке. И прямо сейчас Льорета допрашивают. Девятнадцатилетний мальчик, Пэт! Как вам не стыдно! Поверить не могу, что вы оказались способны на такое. Я думала, вы мой друг!

Тельма оценила артистизм всего этого спектакля: эффектная поза, вес перенесен на одно бедро, выразительные жесты, взволнованный голос – остальные посетители кафе не сводили с нее глаз, и она поняла, что Келли-Энн прекрасно осознает этот факт. Какие бы эмоции она ни испытывала, они усиливались от наличия зрителей.

–Эта женщина.– Теперь Келли-Энн обратила внимание на аудиторию и обвела комнату вызывающим взглядом.– Эта женщина,– палец с розовым ногтем указал на грудь Пэт,– подбирает беспомощного и избитого парня в одном чертовски плохом месте и манипулирует им, заставляя пойти в полицию и ввязаться в кучу неприятностей, которых он мог бы избежать.

Голос понизился, и она резко переключила свое внимание на Лиз.

–Разве я не просила вас? Разве я не сидела с вами вчера на этом самом месте, умоляя не вмешиваться?– Гнев теперь сменился чем-то более мягким, более печальным, более уязвимым.– Вы даже не представляете, насколько сильную боль мне это причиняет.

–Келли-Энн.– Что-то в голосе Лиз заставило ее умолкнуть. Она не пыталась перебивать Лиз, как Пэт.– Келли-Энн, сядь. Тельма, кажется, знает, что случилось с твоей матерью.

Ее лицо стало совершенно пустым, непонимающим. Келли-Энн потеряла весь запал и села за стол.

–Я не понимаю, о чем вы говорите?

–Твоя мама, Келли-Энн.– Голос Лиз был мягким, но в нем чувствовалась стальная решимость.– Тельма знает, что случилось с ней той ночью.

–Это был несчастный случай.

–Нет, не несчастный случай.

–Но полиция сказала, что это несчастный случай.– Голос Келли-Энн начал набирать обороты.– Полиция, Лиз. Трагическое стечение обстоятельств. Послушайте, я не могу больше…

–Келли-Энн…

–Так сказала полиция, это есть во всех отчетах.

–Келли-Энн.– Этот тон Лиз привел в чувство не одного рыдающего ребенка.– Мы думаем, что твою мать умышленно убили.

Келли-Энн вскинула руку с розовыми ногтями, как бы отгоняя эти слова.

–Нет,– твердо заявила она.– Нет, я не готова это слушать. Так вот.– Она опустила руку и оглядела подруг, говоря негромким, но страстным голосом (теперь Джоан Кроуфорд, подумала Тельма):– Я не собиралась это говорить, но я больна. Я чувствовала себя очень усталой, не просто усталой, а вымотанной. Изможденной. Думала, из-за горя, но я была у врача. Они сделали анализы. Я ездила в госпиталь на обследование.

–Мне жаль это слышать,– сказала Тельма, размышляя, что же добавить дальше.

–Там что-то есть.– Келли-Энн смотрела на них; ее глаза были хрустальными от слез, а голос упал до приглушенного шепота.– Они говорят, там что-то есть.

Все трое уставились на нее.

–Я больна,– выдохнула она,– я правда больна.

Тельма вознесла еще одну быструю молитву о наставлении, в то время как Пэт приготовилась к тому, что Келли-Энн снова набросится на нее. Но тут заговорила Лиз: