–Лиам.– Пэт растерялась.– Ты ведь знаешь Льорета. По крикету.– Интонация неприятно напоминала ту, с которой она обычно приветствовала новых детей в классе. Но что еще сказать? Не правду же.

К счастью, Льорет взял себя в руки. Размышляя об этом позже, Пэт решила, что у него было достаточно опыта в неловких ситуациях. Он поднялся из-за стола и принялся легко и непринужденно болтать, как и раньше в машине: о «Риво», о том, что он не уверен в своих силах в этом году, о шансах команды после того, как Дриббл в поисках лучшей жизни переехал в Дарлингтон.

Лиам отвечал столь же вежливыми, нейтральными, ни к чему не обязывающими фразами, и Пэт не в первый раз в жизни поразилась мужской способности к раздельному мышлению: два юноши, один избит и собирается в полицейский участок, у второго бог весть что происходит в жизни – болтали о воротах в Пэйтли-Бридж и безумном счете «Торнтон Уитлесс».

Пэт отвезла Льорета в Норталлертон. Она хотела зайти с ним в полицейский участок, но он сказал «нет»– так спокойно и решительно, без единого проблеска в карих глазах, что она даже не пыталась спорить. Была вероятность, что парень не пойдет туда, сбежит, едва машина скроется из виду, но Пэт так не считала. Может, Льорет наконец-то сможет постоять за себя? Его решимость радовала ее, и, честно говоря, Пэт вовсе не хотела принимать участия в дальнейшем развитии событий.

–Спасибо, миссис Тейлор.– Льорет наклонился к открытому окну.

–У тебя есть мой номер.

–Я сообщу вам, чем все закончится. Обещаю.– Сколько раз он говорил это раньше?– И…– неловко выпалил он; порыв явно шел из глубины души.– Мне жаль Лиама. Эта паскуда – простите за выражение – этот Люк… То, что он написал в Фейсбуке, это просто из ряда вон.– Пэт уставилась на него.– Честно говоря, миссис Тейлор, этот парень – просто жалкий неудачник. Лиам заслуживает лучшего.

* * *

Льорет сделал скриншот и переслал ей фотографию – селфи со страницы Люка в Фейсбуке. Как и все селфи, оно представляло собой смесь энтузиазма и хаоса. Телефон держал Лиам в синей рубашке поло и с уложенными волосами; его лицо выделялось на переднем плане… Живое. Вот каким словом Пэт описала бы выражение лица сына – живое, светящееся изнутри, и это бросалось в глаза. Позади него стоял Люк – с острыми чертами и оценивающим взглядом. Его глаза казались настолько же холодными, насколько яркими и веселыми были у Лиама. Внизу жирным розовым шрифтом шла подпись: «Я такой, какой есть». Подло – вот слово, которое пришло ей на ум. Ничего однозначного, ничего явного, ничего, что могло бы доставить Люку неприятности,– он слишком хитер для этого, подумала она с внезапно вспыхнувшим гневом. Но смысл был столь же очевиден, как если б Люк написал «Лиам Тейлор – гей» мигающими розовыми буквами.

Гей.

Как же она не поняла, не догадалась, не почувствовала? Ведь все подсказки были у нее перед глазами. Она вспомнила, как впервые прочла «Убийство в Восточном экспрессе»– интрига оказалась такой очевидной, но до развязки Пэт и подумать о ней не могла. Такая мысль о Люке никогда раньше не приходила ей в голову. Вернее, приходила, но в чисто созерцательной манере, совсем как мысли о том, что у Рода может быть роман или что лотерейный билет на этой неделе окажется выигрышным,– эти мысли приходили и уходили, не задерживаясь. Теперь ее страхи по поводу трейлерного парка в Бороубридже казались таким же далеким и наивным, как вера в зубную фею.

Пальцы Пэт, обхватившие кружку с лакрицей и шиповником, побелели, пока она безо всякой энергии и энтузиазма перебирала в уме ингредиенты для баранины с цикорием. Ранее светившее солнце давно скрылось среди серых туч, предвещающих дождь. Она пыталась собраться с силами, чтобы сделать что-нибудь: включить свет, разгрузить посудомоечную машину – хоть что-то. Но она просто сидела. На фоне раздавался ритмичный стук сушильной машины, где крутилось постельное белье Лиама. Ларсон уютно устроился у ног Пэт, как в тот раз, когда у ее отца случился первый приступ стенокардии.

А внутри у нее все кипело и клокотало от ярости, как всегда бывает, когда обижают близкого человека.

Ее мысли не успели продвинуться дальше, как раздался звук, которого она так боялась и так жаждала. Пэт крепче вцепилась в травяной чай: дверь спальни Лиама открылась, и он вышел на лестницу.

Она думала, что сын молча направится к холодильнику и возьмет энергетический напиток, но вместо этого он, как и раньше, замер в дверном проеме. Лиам пристально смотрел на нее.

Его слова застали ее врасплох.

–Мама, что здесь делал Льорет Уитлоу?

Пэт ощутила досаду – они обсуждают совсем не то.

–Я же сказала. У него были неприятности в Тирске. Отсюда и такое лицо. Я приводила его в порядок.– Пэт взяла себя в руки.– Лиам…– начала она.

–Из-за чего?

–Прости?

–Из-за чего возникли эти «неприятности»?

И что ему на это ответить, не вдаваясь в детали всей истории с Несс и Келли-Энн?

–Какая-то ссора,– ответила она туманно.

–Он ведь…– Пэт поняла, что он с трудом подбирает слова, совсем как в детстве, когда слишком перевозбуждался.– Он ведь не с папой ссорился?

Что?

–Нет,– удивилась она, и тут ее резко озарило, будто ей впрыснули порцию кофеина. Лиам думал, она еще одна Люси Бисборо!– Нет!– Вопреки всему, Пэт рассмеялась.

–Я рад, что ты находишь это таким забавным,– холодно сказал он.

–Лиам, дорогой, Льорет пострадал и был сильно расстроен. Я случайно проходила мимо и привела его сюда. Вот и все.

Он все еще хмурился, как в тот раз, когда в восемь лет участвовал в публичных чтениях.

–Просто ты так странно себя ведешь в последнее время.

–Правда?

–Да, очень.– В его словах прозвучало недоумение, и Ларсон навострил уши и заскулил.

–Например?

–Ты ходишь на зумбу.– По его тону можно было подумать, будто это что-то вроде свингерской вечеринки.– Носишь странную одежду. Пьешь эту дрянь.– Он жестом показал на лакрицу и шиповник, словно это неразбавленная водка.

–Я пыталась немного похудеть, вот и все,– смущенно пояснила она.

–От Льорета одни неприятности, мама. Лучше держись от него подальше.– Пэт не знала, как на это реагировать. Ее сын был готов допустить мысль, что она крутит роман с девятнадцатилеткой. Очень привлекательным девятнадцатилеткой. Среди запутанного клубка смущения, стыда и смеха засверкал яркий золотой самородок гордости.

Лиам повернулся, чтобы уйти.

–Лиам.– Он остановился, но не обернулся.– Лиам,– повторила она.

Он повернулся и увидел развернутый планшет, а на экране – их с Люком фотография. Лиам ничего не сказал, но, как и прошлой ночью, его лицо изменилось. Он выглядел таким усталым… и в то же время таким молодым. Парень тяжело вздохнул, словно собираясь заговорить, но слова не шли.