– Он пробрался к нам в дом и уничтожил доказательства, – продолжал дядя. – Слуги ничего не слышали, несмотря на этот бардак в комнате. Это означает, что он ждал, пока никого не будет дома, все уйдут по делам. – Он сглотнул. – Вы понимаете, как он этого добился?

– Он следил за домом. – Я содрогнулась. – Должно быть, он уже какое-то время наблюдает за нами.

Томас застыл рядом со мной.

– Преследует, а не наблюдает. Он играл со всеми нами. А теперь ему это надоело, захотелось чего-то более осязаемого, чем наш страх. – Он медленно повернулся ко мне. Его лицо было непроницаемым. – Я ручаюсь, что ему нужен не я и не профессор. Он всегда нацеливался на женщин.

– Томас, – медленно произнесла я, – мы не знаем точно.

– Нет. – Он сглотнул. – Но скоро узнаем. Вопрос только когда. Я подозреваю, что он выразит свои намерения очень эффектно.

Я поискала в своем сердце страх, который должен был там присутствовать. Ужас, который струился так же легко, как кровь по венам. Жестокий убийца, погубивший больше женщин, чем нам, наверное, известно, жаждет моей крови. У меня внутри зародилась дрожь, медленно распространившаяся по всему телу. Но больше всего тревожила ее причина. Не страх, а решительность поселилась в моей груди, как разъяренный лев. Меня преследовали, и до сих пор я избегала опасности.

А теперь я расставлю ловушку этому монстру.

– Не только ему надоела эта игра. – Я вскочила на ноги, стиснув зубы. Томас подал мне трость. – Пусть приходит.

Бабушкин особняк

Чикаго, штат Иллинойс

15 февраля 1889 года

Кажется, прошло сто лет с тех пор, как мы с братом сидели в Гайд-парке, наблюдая за стаей птиц, летящих над прудом в преддверии зимы. Они не шли против своей природы, никогда не сопротивлялись внутреннему голосу, велевшему стремиться в теплые края. Врожденное чувство самосохранения заставляло их лететь в тепло и безопасность.

Тогда я гадала, почему женщины, ставшие жертвами Джека-потрошителя, не прислушались к инстинктам, шептавшим об опасности. Теперь, глядя на оставленную в насмешку золотую баранью маску, я поняла почему.

Мне не нравилось, как рога по-змеиному извивались над козлиными ушами. Маска напоминала дьявола из восточноевропейского фольклора: козел и человек слились в одно жуткое существо. На самом деле я была почти уверена, что видела нечто похожее в замке Бран. Я оборвала размышления о маске и вернулась к сборам. В голове звенели предупреждающие звоночки, называя меня дурой. Но с меня хватит. Я не могу оставаться в этом доме и ждать – нет, прятаться от судьбы. Я не позволю себе стать пленницей страха.

Я запихнула последнее платье в чемодан и села сверху, чтобы закрыть его. В дверь постучал Томас и сразу же заметил мой упрямый багаж.

– Мы уезжаем, а я узнаю последним? – поднял он брови.

– Не мы. Я.

Раздраженно выдохнув, я безуспешно попыталась защелкнуть замки. Чертов чемодан не желал закрываться, благодаря дерзким нарядам, которые изначально Лиза упаковала для свадебного путешествия. Все они были красивыми, но совсем непрактичными для путешествий. Томас скрестил руки на груди. Его вид обещал спор, а я уже устала от них.

– Если я буду сама по себе, он скорее нанесет удар. Ты знаешь, что это правда, даже если идея тебе не нравится. Я сниму жилье где-нибудь рядом с выставкой или спрошу Минни, остались ли у них свободные комнаты над аптекой. Днем буду гулять по улицам. Рано или поздно я обязательно привлеку его внимание.

– Конечно, мне не нравится эта идея, Уодсворт. И не представляю, кому она может понравится.

– Это немного безрассудно, но все-таки хороший способ спровоцировать его к действию.

– Пожалуйста. Не надо. Ты понимаешь, о чем просишь? Ты просишь меня стоять и ждать, пока за тобой придет коварный убийца. Как будто я переживу, если потеряю тебя. – Он вцепился в дверной косяк, словно сдерживаясь, чтобы не броситься ко мне. – Я не буду просить тебя остаться. Но попрошу подумать, что чувствовала бы ты, если бы это я шел навстречу смерти. Стала бы ты стоять в стороне и не сражаться за меня?

Я представила, как он приносит себя в жертву, становясь приманкой, и меня пробрал озноб. Я скорее прикую его к лабораторному столу, чем позволю подобное. Он заслужил похвалу за то, что позволил мне выбирать, в то время как я, не задумываясь, лишила бы его выбора.

– Томас…

Он подавил страх и взял себя в руки. Он не станет меня останавливать. Он будет смотреть, как я выйду за дверь и исчезну в ночи. Он будет в ужасе, но я знала его достаточно хорошо: он сдержит слово. Мы уже проходили такое. Когда наши мнения насчет того, как вести дело, разошлись. В тот раз я выбрала собственный путь вместо веры в наши отношения. Это была ошибка. И я не собиралась ее повторять. Упав духом, я слезла с чемодана. По щеке покатилась слеза, и я сердито смахнула ее.

– Я не знаю, что еще делать, – призналась я, протягивая руки. В воздухе поплыл аромат лавандового масла от ожогов. – Как нам поймать того, кто может оказаться демоном, рожденным в другом измерении?

Томас вмиг пересек комнату и обнял меня.

– Только вместе, Уодсворт. Мы разгадаем эту тайну и сделаем это единым фронтом.

– Какая трогательная и тошнотворная сцена. – На пороге, держа руки в карманах, стоял Мефистофель. – У меня есть информация, которая может помочь в вашем деле.

Хозяин карнавала вошел в комнату и устроился на кровати, словно верховный король эльфов на троне. Он поставил цилиндр на золотую маску и задрал ноги, его блестящие кожаные сапоги действовали на нервы.

– Прелестная маска. Вы надеваете ее, чтобы создать настроение или…

– Что за глупости!

– Вы только поняли? – поднял брови Мефистофель. – А я-то считал вас весьма смышленой, моя безответная любовь.

– Где вы были? – спросила я.

Мои подозрения вернулись. Я не могла не думать о том, насколько талантливы серийные убийцы. Они друзья, возлюбленные, родственники. Все, казалось бы, ведут обычную жизнь, за исключением одного чудовищного секрета.

– Минни вас искала.

– Она…

– Позвольте предположу, – перебила я, теряя терпение. При любом ответе он не забывал упомянуть свое… обаяние. Я была не в настроении шутить. – Она не первая, кто вас ищет? Вы можете хоть раз вести себя серьезно?

– Мисс Уодсворт, я собирался сказать, – весело сверкнул он глазами, – что она, должно быть, не слишком усердно искала. Я все время был в театре. На самом деле сегодня я заходил к ней, но слуги не смогли ее найти. Может, она была не в силах опять увидеть такого красавца?

Он бросил взгляд поверх моего плеча на Томаса, который со скучающим видом прислонился к стене. Я попыталась прогнать из сердца дурное предчувствие. Я видела Минни пару часов назад, и с ней все было хорошо. Если Мефистофель заходил позже, значит, он последний, кто был в ее доме. Может быть, она увидела, как он подъехал, и попросила слуг отослать его. Или, может быть, он забрал ее…