– Владимир, вы, наверное, понимаете, зачем я вас сюда пригласил?

– Ну, – усмехнулся Володя, – надеюсь, не для того, чтобы без помех закопать мой труп в этих роскошных сугробах?

– Для этого не было бы необходимым моё личное присутствие, – усмехнулся в ответ отец Ренаты. – Пока давайте просто поговорим.

– Не против. Говорите.

– Хм… гхм… – прокашлялся Алексей Рудольфович, – вы меня простите, но я буду говорить прямо. С одной стороны, я удивлён, нет, я даже восхищён вашим влиянием на мою дочь. Такой она не была с двенадцати лет. Милой, послушной, отзывчивой. А главное – никаких вечеринок, наркотиков, и лесб… тьфу, даже произносить неприятно. Всё это здорово! Похоже, вы, Владимир, действительно выдающийся мужик, раз сумели так повлиять на Ренату. Но, с другой стороны, я, Володя, человек взрослый, многое видел, а потому спрошу вас прямо – что тебе от меня надо? Я, знаешь ли, – мягко перешёл на «ты» чиновник, – ни на минуту не верю, что тебя хоть как-то заинтересовала моя дочь, как женщина, я имею ввиду. У тебя интерес ко мне, не так ли? – он остановился, пытаясь разглядеть в глазах и лице собеседника ответ на свой вопрос.

– Извини, – Володя тоже решил не стесняться, – но я вообще не интересуюсь мужчинами. Кстати, ты зря так слабо оцениваешь свою дочь, она, в общем, молодец, и как женщина тоже очень даже хороша. Воспитывать надо было ребёнка, внимание ей уделять, а не только государственные вопросы решать, иногда и без тебя бы справились. Не кипятись, – предостерегающе помахал пальцем Володя, заметив нарастающее раздражение в своём визави, – я ещё не всё сказал, – он огляделся вокруг, посмотрел из-под руки на солнце, нагнулся, зачерпнул голой рукой снег, скатал его в снежок, потом откинул в сторону. – Эх, обожаю русскую зиму! Так вот, Лёша, я не всё сказал. Правда на правду: я ценю прямоту и благодарен, что ты решил со мной поговорить, прежде чем спустить на меня своих псов. Правильно поступил, мудро. Поэтому и я скажу прямо: я тебе могу очень помочь. Заметь – не ты мне, а я тебе, улавливаешь разницу?

Алексей, решив не обращать внимания на некоторую нагловатость друга своей дочери, мягко, с ленью и равнодушием в голосе спросил:

– Ты – мне? А чем, позволь тебя спросить? Поможешь сделать цену на нефть по 200 долларов за баррель? Или решишь вопрос с продажей нашего газа за рубли?

– Нет, – рассмеялся Володя, – ну почему вы все мыслите такими узкими категориями? А кроме продажи нефти и газа, вы что, господа хорошие, не видите иного способа вывести свою страну из того тупика, в котором она сейчас находится?

– Слушай, Вова, не морочь мне то, что на Пасху красят. Или ты собрался подкинуть мне очередную идею о том, как сделать Россию богатой и процветающей? Не могу понять, почему у нас каждый дурак думает, что страной всегда управляют ещё большие дураки, чем он сам? – Алексей Рудольфович сердито пнул снег ногой.

– Не раздражайся, папа моей возлюбленной, это вредно для здоровья. Лучше скажи мне – разве ты не мечтаешь о том времени, когда Президенту и Премьеру не надо будет во всех своих решениях оглядываться на того рыжего чёрта, который представляет здесь Моргана и Рокфеллера?

– Вот б… ь, опять псих попался! Тоже статей в интернете начитался? И что ты можешь? Может быть, остановить печатную машинку ФЕДа? Или сделать упомянутых тобой банкиров сплошными альтруистами с мечтой облагодетельствовать всё человечество? – Алексей Рудольфович рассердился не на шутку.

– Послушай, ну что ты такой нервный? – Володя примиряюще улыбнулся. – К тебе что, каждый день приходят с предложениями выдать такой материал, такие убойные данные, которые не только этого лиса зловредного, а самого Папу смогли бы сделать в глазах всех чернее Сатаны?

– Не мели ерунды, Володя, – устало бросил Алексей, – и без тебя тошно. Если тебе больше нечего сказать, то пошли обратно. И я тебя прошу – во избежание эксцессов – исчезни из моей и Ренатиной жизни, гуд?

Володя покачал головой, огляделся вокруг, а потом вдруг резко схватил собеседника за ворот пуховика, притянул его к себе и заговорил зло, выбрасывая слова в его изумлённое лицо:

– Послушай, ты, недоумок! Ты что, решил, что вокруг тебя Земля вертится? Кого ты хочешь напугать, меня? Да меня не испугал ни Фуше, ни Гиммлер, ни сам Дьявол! И ты меня либо выслушаешь, либо, клянусь Создателем, именно тебя сегодня будут напрасно ждать к столу! Не дёргайся, – и он слегка усилил нажим, пресекая попытки чиновника вырваться. Тот выпучил глаза и захрипел, ноги у него подкосились, он ещё раз попытался вырваться, стал размахивать руками и ногами, попадая по всему телу удерживающего его поклонника своей дочери. Но всё было тщетно, как будто его держал железный столб, а не человек. А тот всё продолжал говорить, и слова его звучали гулко, как большой колокол:

– Вы, трусливые тени своих дедов, довели страну до состояния рабской покорности, когда на каждое ваше решение вам приходится брать одобрение у банковских кланов! Вы развели в стране коррупцию и взяточничество, каких ещё не было ни при одной власти. Вы пытаетесь вытянуть её экономику продажей по бросовым ценам богатств, вам не принадлежащих, между прочим. Вы загубили её промышленность и армию, развратили её население, убиваете её молодежь. И вы ещё имеете наглость говорить о патриотизме и роли России в мире! Да Сталин всех вас перестрелял бы за одну ночь, вы – мусор! И ты, лично ты, имеешь глупость отказаться от реальной помощи, которую тебе предлагают, да, слизняк?

Прокричав все эти, довольно резкие, слова, Володя, тем не менее, выпустил ворот Алексея Рудольфовича, который явно впал в шоковое состояние. Тогда Володя заговорил тихо и вкрадчиво, глядя прямо в глаза тому, кого только что чуть не удушил:

– Послушай, Рудольфович, посмотри на меня. Я совсем не тот, за кого себя выдаю, а мои возможности могут тебя сильно удивить. Но не это главное! Я хочу тебе помочь, я ведь знаю, как ты ненавидишь Рыжего! Я дам тебе возможность свалить его и других холуёв ФЕДа, и ты сможешь реально помочь своему обожаемому Премьеру и стране! Но я не могу заставить тебя это сделать, ты должен сам решиться, ведь ты же мужик, в конце концов! Я потому к тебе и пришёл, что тебя есть за что уважать!

Рудольфович долго, не говоря ни слова и даже не двигаясь, слушал оказавшегося неожиданно опасным ухажёра своей непутёвой дочурки. Потом медленно повернулся к всё также сверкающему и переливающемуся полю и, с трудом сглотнув, произнёс:

– Ну ты и здоров… Чуть меня не придушил. А я ведь тоже не так просто – мастер спорта, между прочим, по вольной. Да и вообще… Так что же ты за зверь такой, Володя? Или ты и не Володя вовсе? И что ты там кричал про Гиммлера и Фуше?

– Надо же, запомнил, – удивлённо приподнял брови Володя. – Это так было, чтобы тебя пронять, так что плюнь. А вот помочь я действительно могу. Если ты мне, конечно, поверишь, а не будешь пытаться сыграть со мной в игру «А давай угадаем, кто ты действительно такой?» Не стоит пытаться искать грязь на руке, протянутой тебе с дружеской помощью, нес па?

– Ладно, давай не будем искать в шкафу скелеты, если там можно взять фамильные бриллианты, – в тон своему собеседнику ответил Алексей Рудольфович. – Но они точно у тебя есть, эти бриллианты, а не дешёвые стекляшки?