Пилоты, летевшие за Пабло Эскобаром, чтобы отвезти его в тюрьму, следовали указаниям Красавчика. Летели совсем недолго и так низко, что казалось, Красавчик руководит не летчиком, а таксистом:

– Сверните на 8-е шоссе… так… прямо… теперь направо, дальше, еще дальше, до парка… все!

За деревьями вдруг показался роскошный особняк, обсаженный яркими тропическими цветами. Рядом прекрасное футбольное поле, идеально гладкое, похожее на гигантский бильярдный стол… И все это посреди шумного, перегруженного транспортом района Побладо!

– Садитесь здесь, – велел Красавчик, – и не глушите двигатель.

Лишь когда вертолет спустился на уровень дома, Вильямисар заметил вокруг футбольного поля по меньшей мере тридцать бойцов с автоматами на изготовку. Примерно половина их пошла по направлению к приземлившемуся вертолету, со всех сторон прикрывая собой человека, не заметить которого было невозможно. Волосы до плеч, иссиня-черная густая, жесткая борода до середины груди, смуглая, задубевшая на жгучем солнце кожа… Он был плотного телосложения, на ногах кроссовки, одет в голубую хлопчатобумажную куртку. А еще бросались в глаза легкость его движений и какое-то ужасающее хладнокровие. Вильямисар узнал Пабло моментально, просто потому, что никогда в жизни не видел таких людей.

Крепко второпях обнявшись на прощание с телохранителями, Эскобар приказал двоим из них залезть в вертолет с другой стороны. Это были его приближенные, Грязнуля и Отто. Затем он подошел к вертолету сам, не обращая никакого внимания на вращающиеся лопасти. Усевшись, Эскобар первым делом поздоровался с Вильямисаром. Протянув ему теплую холеную руку, наркобарон бесстрастно спросил:

– Как поживаете, доктор Вильямисар?

– Нормально, а вы? – откликнулся Альберто.

Затем Эскобар любезно улыбнулся падре Гарсии Эрреросу и поблагодарил его за все. И только тут, казалось, заметил стоявшего на земле Красавчика. Тот, вероятно, думал, что его роль сводилась к сопровождению Вильямисара до усадьбы патрона, и не стал залезать в вертолет.

– Ты тоже садись, – распорядился Эскобар. – Чего отлыниваешь?

Никто не понял, это следует воспринимать как знак особого расположения или, наоборот, барского гнева, но тон был скорее доброжелательным. Красавчик, такой же растерянный, как и остальные, кивнул и расплылся в улыбке:

– Есть, хозяин!

А Вильямисар внезапно подумал, что Эскобар еще опаснее, чем принято считать. В его спокойствии и самообладании было что-то сверхъестественное. Красавчик попытался закрыть дверь со своей стороны, но не сумел, и второму пилоту пришлось ему помочь. Все были так взволнованы, что командир даже забыл отдать приказ о взлете. Пилот, привыкший действовать по команде, спросил:

– Взлетаем?

И тут Эскобар единственный раз выказал беспокойство.

– Конечно! – воскликнул он. – Давай поторапливайся!

Когда вертолет оторвался от поросшей травой площадки, Пабло спросил Вильямисара:

– Ну как, доктор? Все хорошо?

Вильямисар, не оборачиваясь, ответил вполне искренне:

– Прекрасно!

Больше он ничего сказать не успел, потому что полет закончился. Пролетев прямо над деревьями, вертолет сел на каменистом футбольном поле с разбитыми воротами, рядом с другим вертолетом, прибывшим на час раньше. Весь полет от резиденции губернатора до тюрьмы занял не больше пятнадцати минут и прошел как по маслу.

Но затем пришлось поволноваться. Правда, совсем недолго. Эскобар высадился первым, и его тут же обступило человек пятьдесят охранников в синей форме. Они были напряжены и слегка растеряны. Увидев наставленные на него со всех сторон длинные дула, Эскобар от неожиданности вспылил и властно крикнул, так что всех взяла оторопь:

– А ну убрать оружие, черт подери!

Начальник охраны мог бы и не повторять этот приказ, потому что когда он его повторил, команда Эскобара была уже выполнена. Пабло и его спутники прошли двести метров до здания, где их поджидало тюремное начальство, члены официальной делегации и Эскобаровы приспешники, приехавшие на машинах, чтобы сдаться вместе с боссом. Там же стояли жена Пабло и его мать, белая как полотно, с трудом сдерживавшая слезы. Проходя мимо, он ласково погладил ее по плечу, проговорив:

– Не волнуйся, родная!

Начальник тюрьмы шагнул навстречу Эскобару и протянул руку:

– Приветствую, сеньор Эскобар! Я – Луис Хорхе Патакива.

Эскобар обменялся с ним рукопожатием. Затем задрал левую штанину и отстегнул от лодыжки кобуру. Это был не пистолет, а настоящее сокровище: «зигзауэр-9» с золотой монограммой, инкрустированной в перламутровую ручку. Обойму Эскобар вынимать не стал, а просто вытащил патроны один за другим и бросил их на землю.

Этот несколько театральный жест, вероятно, отрепетированный заранее, был призван продемонстрировать доверие к начальнику тюрьмы, который, получив назначение в Энвигадо, лишился сна. На следующий день в газетах написали, что, отдавая Патакиве пистолет, Эскобар произнес:

– Ради мира в Колумбии!

Правда, никто из свидетелей этого не помнит. И уж тем более Вильямисар, который был совершенно заворожен красотой оружия.

Эскобар поздоровался с собравшимися. Уполномоченный по правам человека взял его за руку и проникновенно сказал:

– Я приехал сюда, сеньор Эскобар, чтобы проследить за соблюдением ваших прав.

Эскобар поблагодарил его и подхватил под руку Вильямисара:

– Пойдемте, доктор. Нам надо о многом поговорить.

Пабло довел его до дальнего края внешней галереи, и они побеседовали минут десять, облокотясь о перила и повернувшись ко всем спиной. Эскобар поблагодарил Вильямисара. Затем, опять-таки ужасающе спокойно, выразил сожаление, что заставил его семью страдать. Но просил учесть, что ему эта война тоже многого стоила. Пользуясь случаем, Вильямисар решил получить ключ к разгадке трех самых таинственных событий в своей жизни: узнать, почему убили Луиса Карлоса Галана, зачем покушались на него самого и чем было вызвано похищение Марухи и Беатрис.

В первом случае Эскобар решительно отрицал свою вину.

– Доктора Галана хотели убить все кому не лень, – заявил он. И подтвердил, что присутствовал при обсуждении покушения, но не участвовал ни в разговорах, ни в убийстве.

– В это включилась уйма народу, – сказал Эскобар. – А я даже был против, понимая, к чему приведет его смерть. Но раз люди приняли такое решение, я не мог воспротивиться. Пожалуйста, передайте это донье Глории.

По второму вопросу Эскобар заявил: дескать, друзья-конгрессмены убедили его, что Вильямисар – человек неуправляемый и упрямый. Поэтому его надо любым способом остановить, пока он не добился принятия закона об экстрадиции.

– В войне, которую мы все вели, человека могли убить, даже не разбираясь, поверив сплетням, – заметил Эскобар. – Но теперь, когда я узнал вас, доктор Вильямисар, я благодарю Бога за то, что с вами ничего не случилось.