Рядом с комнатой охраны, была комната отдыха, в которой персонал мог перевести дыхание. На диване сидел Ларри, а медицинский работник отеля обрабатывал ему раны на лице и руках. Охранник — Юрий Белозубов — находился рядом.

Николай, зайдя в комнату, поздоровался, но удостоверение так никому и не показал. Аня, зайдя в комнату третьей, тоже поздоровалась. Её удостоверение висело у неё на шее.

Полицейский убедился в том, что потерпевший действительно ранен. Одну руку медработник успел замотать бинтом до их прихода, вторую заматывал.

— Что с ним? — спросил Николай у медика.

— Множественные порезы лица и рук битым стеклом. Я дал ему Персен. Это седативное. Он в шоковом состоянии.

Ларри не выглядел, как человек в состоянии шока, он, скорее, был отрешён. Может быть уже сказывалось действие лекарства.

— Скорая нужна? — спросил Николай.

— Конечно, — медработник затянул последний узел на бинте и встал. — Может быть у него стёкла в порезах остались, нужна более серьёзная обработка. Я здесь лечу обычные порезы, перегревы, да тошноту. Тем более, ему нужны успокоительные.

Полицейский кивнул:

— Вызывайте ещё машину.

Николай обратился к Ларри:

— Как вас зовут?

— Лаврентий Графф, — потерпевший был спокоен, как сом на дне речном.

У Николая в голове открылась картотека с именами и фамилиями, сделала круг, выдала нужного человека с такой же фамилией и закрылась. Полицейский мысленно кивнул.

Аня, узнавшая Ларри, не удивилась. «Так вот почему мачеха ничего вчера не говорила», — сделала девушка про себя вывод. — «Здесь было новое испытание для Ларри Граффа, но что-то, видимо, и тут пошло не так».

Охранник Юрий, вышел из комнаты, звонить в скорую. Другой охранник отошёл вместе с доктором и рассказывал ему, где у него болит.

— Лаврентий, я оперуполномоченный Николай Хорновец, — представился полицейский, но удостоверение опять не достал. — Расскажите мне, что произошло.

Ларри говорил таким спокойным тоном, что Ане стало жутко.

— У меня была назначена встреча в номере четыреста девять. В шесть часов вечера. С девушкой. Я пришёл в назначенное время. Открыл дверь своим ключом. Зашёл внутрь.

— Как зовут девушку? — перебил полицейский.

— Елизавета Туманова, — продолжил Ларри. — Зашёл внутрь. На столике в холе стояло шампанское и два бокала. Я выпил шампанского. И покатил столик к ванной комнате. Предположил, что Лиза ждёт меня в ванной. Зашёл в ванную и увидел её труп, плавающий в джакузи.

Анна побледнела, а Ларри продолжал:

— Позади Лизы стоял её муж. С топором. Он зарубил её.

Ларри рассказывал, смотря в пол, но на последней фразе поднял глаза и посмотрел в лицо, сидящему перед ним на корточках, полицейскому. Николай почувствовал дрожь, бегущую по всему телу, но ничем не выдал своих чувств.

— Вы видели, как муж Елизаветы Тумановой бьёт её топором?

— Нет, — Ларри мотнул головой. — А больше некому. Лиза говорила, что если муж узнает о нас с ней, то ударит её топором.

— Так и говорила? — переспросил его полицейский.

— Я, — Ларри моргнул. — Оставьте меня тут плавать. Мне так нравится качаться на волнах.

Он ещё раз моргнул, и его красивое, сосредоточенное лицо расплылось в блаженной улыбке идиота.

Полицейский встал, колени хрустнули.

— Кажется доктор переборщил с седативным. Ну да ладно. Придётся наведаться в комнату четыреста девять, — сказал он ни то себе, ни то Ане.

— Юрий, — обратился Николай к охраннику. — Видео с камер наблюдений сохраняется.

— На сервере, — кивнул охранник.

— В номерах камер, естественно, нет.

— Естественно, — подтвердил Белозубов.

— Пойдёмте с нами, — попросил полицейский.

Выйдя в холл, Николай с удовлетворением отметил, что патрульные и управляющий отеля координируют движение посетителей в сторону лифта и лестниц.

— Четыреста девятый номер в корпусе «Парк»? — спросил полицейский охранника, на что получил утвердительный ответ.

Двери номеров не закрывались доводчиком, и дверь номера четыреста девять была открыта. С коридора было видно, что в номере хватает битого стекла. Николай попросил Аню сфотографировать коридор, потом обратился к охраннику:

— Мы ничего трогать не будем. Только заходим и фотографируем, оставив всё на своих местах.

Охранник в ответ только кивнул.

Открылась дверь соседнего номера. Выглянула женщина с полотенцем на голове. Увидела охранника и спросила:

— Что здесь происходит?

— Мы разбираемся, — Николай повернулся к ней. — Пожалуйста, оставайтесь в своём номере. К вам, может, чуть позже постучится следователь и задаст вам пару вопросов.

Женщина, молча, закрыла дверь в номер.

— Заходим, — тихо сказал Николай.

Он зашёл первым, Аня и Юра вслед за ним. Девушка держала перед собой фотоаппарат так, как будто он её защитит от возможного нападения, охранник достал резиновую дубинку.

Дверь в спальню и ванную комнату была нараспашку, стекла валялись по всему коридору, металлический каркас сервировочной тележки был отброшен в сторону. Аня сфотографировала бедлам со всех возможных ракурсов.

— Я пройду вперёд, — почему то шёпотом произнёс полицейский. — А вы побудьте здесь.

Он прошёл в кухонную и обеденную зоны, осмотрел всё, но ничего интересного не обнаружил. После осмотра зала, он подошёл к ванной, дверь в которую была закрыта, и открыл её.

Секунд двадцать полицейский приходил в себя от увиденного, не веря своим глазам.

— Аня, — тихо позвал он.

— Я здесь, — ответила девушка.

— Аня, давай фотоаппарат. Тебе сюда не нужно смотреть.

— Надо привыкать, — миловидное лицо девушки стало жёстким. Она после разговора полицейского с Ларри была готова к тому, что может увидеть в номере.

— Как знаешь, — прошептал Николай и отвернулся. — Только в ванную не заходи, а то натопчешь. Фотографируй от входа.

Когда Аня увидела то, что произошло в ванной комнате, она мысленно поблагодарила Николая за то, что не надо подходить ближе. Одной только пенящейся и бурлящей кровавой воды было достаточно, чтобы почувствовать себя дурно.

Когда она закончила фотографировать, Николай сказал:

— Всё, уходим отсюда. Дальше будут следователи работать.

Они вышли из номера, оставив всё так, как было. Уже в коридоре полицейский попросил:

— Аня, дай мне свой номер телефона. Позвоню тебе насчёт фотографий.