— Мы не хотим гласности, — быстро ответил Нидор. — Пойми, на этот раз все слишком серьезно, чтобы в случае чего рисковать оглаской. Может быть жарко, и чем меньше лавочек будет принюхиваться, тем лучше.

— Жарко, — медленно процедил Крошка. — Вот как.

— Ну да, мы же не просим помощи в охране пикника для детсада, — просто сказал капитан. — Если в этом твоя основная проблема, то я понимаю…

— Я скажу тебе, где моя проблема, — достаточно резко парировал Крошка. — В нелегальной, грязной работе, вот где.

Оба ночара удивленно посмотрели на него.

— Я всегда остерегался таких игр. Потому что, вы знаете, так бывает, — нехотя бросил антитеррорист. — Ребята стоят… Когда-то стояли на фейс-контроле. Ясное дело, родина кормит хуже, чем собак, жить на что-то надо, — он скривился, гневно сжимая губы. — Официально нигде подработать нельзя, в конце концов быть полицейским — это призвание, а не работа. Ну а жить надо, — он прервался, как будто вообще не хотел разговаривать на эту тему.

— Спокойно, старик, — попытался унять его Веспер. — Мы знаем, как. Если ты через десять лет службы получаешь две тысячи брутто, это действительно смешно. В таком случае сотенная бумажка или две за ночь на фейс-контроле — это уже очень конкретные деньги. Но за это ты можешь вылететь с работы…

— Это еще цветочки, — Крошка наконец пришел в себя, — хуже, что можно неплохо влипнуть. Потому что ты берешь фейс-контроль, потом еще раз. Появляются деньги на жизнь, уже хорошо. Через некоторое время приходит шеф клуба и говорит: слушай, а походи за мной, я должен встретиться с какими-то такими странными типами, а я их побаиваюсь. Я хорошо заплачу, не беспокойся. Ну и ты берешь эту работу, деньги есть деньги… А потом узнаешь, что ты охранял торговлю наркотиками. И прости-прощай, Гена, ты влип по уши. Так что я благодарю покорно за такие идеи. Лучше жить бедно, но зато спокойно.

— Ну, прекрати, ведь мы там не будем торговать нелегальной кровью! — тотчас же возмутился Веспер. — Это… Это как джихад, священная война, ты понимаешь? Надо убить ренегатов и все будет хорошо. Мы на светлой стороне Силы…

— А кто вас там знает? — прямо бросил полицейский. — Светлая сторона, да? По-моему, у вас там какой-то проклятый вампирский интернационал, у которого щупальца во всех более-менее важных общественных учреждениях! Пока что, знаешь, что я видел от этой светлой стороны Силы? Ваш Лорд публично зарезал троих беззащитных чуваков, а зал хлопал! Я до сих пор думаю, почему я, черт возьми, не сообщил в органы о преступлении! — он сжал кулаки и враждебно посмотрел на обоих ночаров.

Они ответили спокойными и как будто немного утомленными взглядами. Наконец Нидор поднялся с кресла.

— Если это немного облегчит твою совесть, — сказал он, подходя к стеллажу. — То те чуваки уже давно умерли, — он открыл один из шкафчиков, минуту покопался и вытащил две папки. — Так же, как я и Веспер. Держи, — капитан подал Крошке бумаги.

Тот молча взял их и начал просматривать документы, медленно, внимательно. Наступила тишина.

Веспер прикрыл глаза. Он вспомнил свой собственный снимок лежащим на земле в луже крови.

— Ты когда получаешь второй шанс… — сказал он медленно. — Меняются правила игры. И уже ничто не так очевидно, как прежде. Нет черного и белого, абсолютного добра и однозначного зла.

— Не болтай глупостей, хорошо? — заворчал Крошка, оторвавшись от бумаг. — Ты думаешь, что я могу тебя убить, здесь и сейчас, и не заработать из-за этого даже тени угрызений совести? Ведь если честно, то ты все равно уже не живешь… Юрий Арлецкий! — он поднял в руке один из снимков и гневно помахал им.

— Вот именно, — спокойно ответил Веспер. — Ты можешь меня убить, как только захочешь. Некоторые посчитают это очень хорошим действием. Всячески достойным восхищения и похвалы, — он взглянул на Нидора, качающего головой в такт его слов, а затем вернулся взглядом к внезапно онемевшему Крошке. — Ведь ты убьешь вампира… А мы прокляты. Богом и людьми, разве не так?

Антитеррорист проглотил слюну, ничего не сказав.

— Потому что, что мы здесь вообще делаем? Мы, плохие ребята из Тьмы? — задумчиво продолжал Веспер. — Мы боремся за существование, движимые обычным, животным желанием выжить? И на этом все, правда ведь? В таком случае, действительно не стоит нам помогать, совсем. Мы ничем не отличаемся от ренегатов.

Он встал, подошел к Крошке двумя медленными шагами, наклонился над ним и посмотрел в лицо.

— Несколько Лордов некоторое время назад решили, что и у нашего существования может быть какой-то смысл, — процедил он медленно. — Среди нас есть научные работники, ремесленники, артисты… Как часто бывает, что незаурядный человеческий ум умирает, прежде чем сумеет полностью использовать знания, которое накапливал в течение стольких лет. Или тоже дегенерировать в маразматический лепет. А что, если бы он получил еще один шанс, если бы просто получил время? Чтобы плоды его работы могли пригодиться и другим, как ты думаешь?

— Ну да, — ответил тот, достаточно нехотя, — ну да.

— Мы верим, что также у нас есть свое место в этом мире, — бросил ночар, распрямляясь. — И что мы можем его хорошо использовать. Для пользы всех заинтересованных лиц.

— Имея в своем распоряжении вечность… — Крошка на минуту замолчал, а затем с нажимом завершил: — Можно получить власть над миром, не так ли?? — и он взглянул на Веспера с вызовом.

— И да, и нет, — ответил тот. — Потому что, разумеется, мы почти вечные, по крайней мере, долговечные… Но заметь, мы не размножаемся, у нас нет маленьких вампирчиков. Любой из нас когда-то был человеком и в каком-то смысле человеком остается. В этой связи, чья это была бы власть, так в действительности? Людей, которые решились жить не так, как остальные. А я ручаюсь, что мы не принимаем в свои ряды первых встречных. Об этом заботятся Лорды и Капитул. Все просто.

Человек замолчал с очень неуверенным выражением лица. Видно было, что его терзают многочисленные сомнения.

— Подумай об этом таким образом, — сказал Нидор, который уже какое-то время молчал. — Ты изобрел лекарство, дающее бессмертие. Только обремененное серьезными нежелательными побочными действиями. Трудности с контролированием агрессии, бесплодие… Ты что с ним сделаешь? Ты дашь всем и будь что будет? Или уничтожишь, чтобы не искушать судьбу? Ну, что?

Антитероррист тяжело вздохнул и помотал головой.

— Я не знаю, — беспомощно признал он. — Я, к чертям собачьим, не знаю. Может быть, я действительно пробовал бы дать его только некоторым, под контролем, и внимательно наблюдал за ними… И тут же бил по голове, если бы они начинали слишком брыкаться. Но на самом деле, что бы я сделал? Что нужно сделать? Я не знаю.

— Вот именно, — сказал Нидор. — Потому что на этот вопрос нет очевидного, черно-белого ответа. Между тем действительность есть такая, какая есть. А мы пробуем сделать, что только в наших силах, чтобы не было хуже. Только это… И, вместе с тем, много.