Мириам находилась в компании богатого джентльмена.

Зная, что нас не видно, я указал на ее спутника и перебил миссис Брайс.

— Бог мой, — вымолвил я, не повышая голоса, — мне кажется, я знаю этого джентльмена. Если не ошибаюсь, мы учились в одном колледже в Оксфорде. Но, убей бог, не могу припомнить его имя.

— Это мистер Филип Делони, — сообщила миссис Брайс.

— Точно! — щелкнул я пальцами. — И часто он здесь бывает?

— Боюсь, мистер Делони не большой книгочей. Он имеет привычку использовать мою лавку для тайных встреч с молодыми дамами и иногда покупает случайно выбранные книги, чтобы, как я понимаю, заручиться моим молчанием.

— Да, наш Делони всегда был распутник еще тот. И много дам он сюда приводит?

— Когда я была молоденькой, я бы сказала, что много. Теперь, когда я стала вдовой, мне так не кажется. Возможно, для человека его ранга он приводит сюда немало дам. — Миссис Брайс тихо засмеялась. — Мне кажется, он очень хорош собой, — прибавила она шепотом.

— О сударыня, он и сам рассказал бы вам много на эту тему, — сказал я, наблюдая за тем, как Делони сопровождает Мириам к выходу из лавочки. Я повернулся к миссис Брайс. — Благодарю вас за помощь. Но я должен спешить, чтобы не упустить случай возобновить знакомство. — Я откланялся и направился к выходу.

Я обрадовался, увидев, что парочка удалилась на значительное расстояние от лавочки, и я мог не опасаться, что меня заметят. Делони поцеловал руку Мириам и что-то ей сказал, но я не расслышат, и помог ей сесть в наемный экипаж. Он подождал, пока экипаж не скроется из виду, и направился в сторону Фор-стрит. Я шел следом, пока он не сел в другой экипаж.

Я решил разузнать побольше об этом джентльмене, и, когда экипаж тронулся, я бросился за ним бегом, щадя больную ногу, чтобы поберечь здоровье. Дорога была ровной, а экипаж двигался медленно из-за скопления транспорта, поэтому догнать их было нетрудно. Стараясь не шуметь, я запрыгнул на заднюю подножку.

Прижавшись к качающейся стенке экипажа, я стал размышлять, зачем сделал то, что сделал. Конечно, мне нравилась Мириам, но симпатия не толкает человека на такие отчаянные поступки. Я решил, что расследование обстоятельств смерти отца влияет на все стороны моей жизни, толкая меня на неожиданные действия. Но даже при этом я не мог утверждать, что думал о расследовании, когда бросился следом за щеголем, который осмелился целовать руку Мириам. В этот момент я хотел лишь знать, кто этот человек и что за власть он имеет над женщиной, о любви которой мечтал я сам.

Я без труда держался на подножке, поскольку после травмы на ринге в течение нескольких лет перепробовал много разных профессий, включая работу ливрейным лакеем. Правильнее сказать, я изображал из себя ливрейного лакея, обхаживая богатую семью из Бата. Я планировал втереться к ним в доверие, а потом при первой возможности безжалостно их обобрать. Однако вскоре я понял, что одно дело грабить людей незнакомых и совсем другое — красть драгоценности у милейшей леди, которую в течение месяца сопровождал в поездках по городу. Поэтому я решил добиться расположения старшей дочери и исчезнуть однажды ночью, взяв лишь несколько фунтов на необходимые расходы.

Опыт езды на задней подножке научил меня, как вести себя с кучером, который обернулся и меня увидел. Прижавшись головой к задней стенке экипажа, чтобы не потерять шляпу, свободной рукой я лостал из кармана шиллинг и показал его кучеру. Затем я приложил палец к губам, давая понять, что мне нужно его молчание. Он показал два пальца — это означало, он просит два шиллинга. В ответ я показал три пальца, давая ему понять, что готов щедро заплатить за его молчание. Улыбнувшись, возница поехал дальше; его улыбка говорила, что он ничего не скажет, даже если его станут пытать.

Экипаж подъехал к окрестностям Королевской биржи, а затем повернул на запад, в Чипсайд. Я даже подумал, что человек в экипаже собирается на службу в собор Святого Павла. Однако у мистера Делони были более легкомысленные планы: он направлялся в весьма известный «Шоколадный дом Уайта», самое модное в городе игорное заведение.

Заведение Уайта находилось в довольно приятном здании на Сент-Джеймс-стрит, неподалеку от рынка Ковент-Гарден. Внутри я никогда не был, так как давным-давно потерял интерес к игре. Я оставил этот досуг, когда отказался от не вполне честных методов зарабатывать себе на пропитание. В мои молодые годы заведение Уайта не считалось модным, а после возвращения в Лондон я в него не заходил.

Когда экипаж остановился, я спрыгнул с подножки и спрятался в тень, ожидая, пока Делони не расплатится с кучером и не войдет внутрь. Затем я вышел из тени и, как обещал, дал вознице три шиллинга, напомнив ему, что он никогда меня не видел. Он кивнул и уехал.

Сумерки сменились темнотой. Я стоял, не зная, что мне следует делать, когда войду внутрь. Я ничего не знал об этом «Шоколадном доме» и не хотел привлекать к себе внимание. Заведение пользовалось популярностью у богатых, модных и привилегированных, и, хотя я не боялся таких людей, я знал, что ничего не выйдет хорошего, если я вломлюсь туда и буду совать свой нос повсюду, пока не найду нужного мне человека.

Темные улицы жили своей жизнью; вокруг меня сновали люди, включая немалое число шлюх, наводнивших эту часть города. Мне следовало быть поосторожнее: когда я стоял, глупо озираясь по сторонам, я почувствовал, как в спину мне уперлось острое лезвие.

Нападавший не нажимал сильно, лезвие, возможно, слегка поцарапало кожу, но не более того. По ощущению это была скорее всего шпага, а не нож. Что предполагало большее расстояние между кончиком лезвия и рукой, сжимавшей его. Это было мне на пользу.

В течение долгой секунды я оставался неподвижен, пока не услышал, как бандит сказал:

— Гони кошелек, и останешься невредим.

По голосу было понятно, что это совсем мальчик, не старше двенадцати-тринадцати лет, и, хотя я не мог повернуть головы, чтобы его увидеть, я был уверен, что легко справлюсь с малолетним негодяем, который едва ли умел обращаться с оружием, явно украденным. Я сделал резкий шаг вперед и вправо, а потом, чтобы обмануть его, резко прыгнул влево. Пока он наносил удар в пустое место, я схватил его за запястье и сжимал до тех пор, пока видавшая виды ржавая шпага не упала на землю. Не спуская с него глаз, я поднял оружие, затем заломил его руку назад и прижал мальчишку к стене.

Разбираясь с парнем, я заметил, что за моими действиями не без интереса наблюдали два джентльмена, однако в тот момент я не мог уделить им внимания. Меня всецело занимал этот воришка, который, как я и предполагал; был чрезвычайно молод. Кроме того, он был худ, плохо одет и от него очень дурно пахло.

— Тебе что-то нужно в моем кошельке, так? — спросил я.

Должен признать, что его самообладание произвело на меня впечатление.

— Ага. А что у тебя есть?

Я отпустил его, сделал шаг назад и открыл кошелек.

— Вот два пенса, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты выполнил мое поручение. Выполнишь его хорошо — получишь шиллинг.