— Итак, история, как, впрочем, и все, которые мы разбираем в этой студии, очень и очень непростая, — едва только Полина снова надела маску и развернулась к аудитории, продолжил Кистяев. — Но для того мы здесь и собираемся каждый вечер, чтобы помогать простым людям, которые находятся на грани отчаяния, и сообща находить смелые, альтернативные решения. Наша передача называется «Без лица», но все мы понимаем, что это лишь маска, за которой герой может спрятать свой стыд и страх осуждения. На самом же деле, не бывает проблем без лица, и обезличивание человеческой боли лишает нас самих права называться людьми. И сейчас мы переходим к самой волнительной части нашей программы…

В этот момент Полинин пульс начал гулко наращивать темп, хотя сама она, уже под завязку залитая успокаивающими препаратами, оставалась спокойна.

— Вы слышите, как волнуется наша Маска, — торжественно понизил голос Кистяев, — и это понятно! Я и сам, если честно, с трудом сдерживаю дрожь, но я должен узнать у нашего редактора, как обстоят дела с гостем в секретной комнате. Каков его вердикт? Готов ли он выйти к нашей Маске, убедила ли она его в том, что отчаянно нуждается в поддержке?

Ведущий вжал ушной монитор глубже в ухо, и застыл, словно прислушиваясь к чему-то. По студии поползла тревожная музыка, заглушаемая аритмичным биением «Полининого» сердца. Впрочем, атмосферу нагнали такую, что, возможно, на этот раз это действительно был её пульс.

— Итак, мне сообщают, что гость из секретной комнаты готов выйти к нам, и он утверждает, что действительно может помочь Маске обрести покой.

Студия одобряюще загудела и разразилась аплодисментами, но Кистяев поднял руку, призывая к тишине и снова вдавливая ушной монитор.

— Прямо сейчас мне сообщают, что у секретного гостя есть одно условие — наша Маска… — он замолчал, медленно разворачиваясь к Полине, и ей вдруг показалось, что воздух заискрил от напряжения. — Наша Маска должна снять маску!

Толпа охнула в синхронном шоке.

— И я считаю, что это верно, — подал голос картавый психолог. — Если Маска действительно решилась на перемены, а она решилась, ведь она очень смелая и осознанная, и мы все с вами прекрасно это видим, то это решение обязательно должно быть подкреплено какими-то реальными, безотлагательными шагами здесь и сейчас. И я считаю, что снять маску — это всё равно, что заявить о своей ответственности за свои убеждения и стремления.

— Под масками обычно прячутся либо преступники, либо силовики, либо шуты, — пробасил юрист. — А я думаю, наша Маска всё-таки ни то ни другое. Она очень милая молодая женщина, которой нужно жить дальше, смело и прямо смотреть в глаза окружающих и отвечать за свои поступки. Она поведала нам очень неоднозначную, спорную в оценках историю, и я думаю, что оставшись инкогнито, она даст повод обществу, а у этой передачи, полагаю, миллионы зрителей по всей стране, думать, что не всё сказанное ею правда. Как вариант — меня всё-таки смущают уверения в отсутствии близких отношений между нею и осуждённым. Но сняв маску, Маска убедит меня в обратном.

— Я призываю вас, коллеги, оставить в сторону вопросы долга и морали! — Горячо вмешался общественник. — Всё, что жизненно необходимо Маске на данный момент — это простая человеческая поддержка! Ей необходимо вернуться в социум и довериться тем, кто находится с ней рядом, а это, увы, невозможно, отгораживаясь от них маской!

— Но последнее словно всё равно за вами, — напомнил Полине Кистяев. — Вы прошли этот сложнейший путь прямого эфира, выдержали допрос с пристрастием от наших экспертов и ощутили на себе такой накал страстей, что только вам решать, остались ли у вас силы для решающего, самого важного шага?

Полина видела эту передачу раньше, и этот финт со сниманием маски был в ней не так уж и редок. Поэтому и сама Полина давно решила, что обязательно снимет её, ведь по условиям соглашения об участии, сняв маску, она получала право назвать имена участников своей истории, а это тут же делало её историю без лица конкретным делом о несправедливо засуженном человеке. Правда, была оговорочка: назвать она могла только тех, кто даст на это письменное разрешение, поэтому, фактически, Полина могла назвать только себя и Марка, но и это было уже хоть что-то! А вот чего она действительно не ожидала, так это неведомого гостя в тайной комнате. И теперь ей было крайне волнительно и страшно.

— И-и-и-и ваш ответ? — таинственным голосом пропел Кистяев.

Полина подняла руки к затылку и расстегнула ремешок маски. Свет софитов ударил в глаза, вынуждая зажмуриться. Публика разразилась долгими неутихающими аплодисментами.

— Браво! — воскликнул кто-то из экспертов. — У этой прелестной женщины теперь всё будет хорошо, я уверен!

— Итак, маски сброшены! — Возбуждённой скороговоркой затарахтел Кистяев. — Как, как вы себя чувствуете? Расскажите нам, скорее, что вы ощущаете, снова став собой? Ну, смелее!

— Надежду… — едва ворочая пересохшим языком, шепнула Полина.

— Наша гостья немногословна, и это понятно! Ну что же, думаю, мы не будем больше томить её ожиданием и неизвестностью и пригласим гостя из секретной комнаты, выйти к нам сюда?

— Подождите, — взволнованно кашлянула Полина. — Я хочу назвать своё имя.

В студии повисла мимолётная пауза растерянности, ведущий схватился за ушной монитор, но уже через пару секунд снова затарахтел:

— Да, да, да! Наша героиня действительно имеет на это право и это очень смелый поступок! Итак, нашу маску зову-у-ут…

— Сафонова Полина Александровна, в замужестве Щербакова. Моего погибшего мужа звали Щербаков Марк Анатольевич, а человека, из-за которого я сюда пришла…

— Итак, наша маска открыла своё имя и теперь уже совершенно ничего не мешает её встрече с гостем из секретной комнаты! — бодро перебил Кистяев.

Полина попыталась перебить его в ответ и всё-таки назвать Руслана, но её микрофон оказался выключен, а без него голос прозвучал неожиданно тихо и просто потонул за воплями ведущего.

— Ну что же, все точки расставлены, и мы встречаем тайного гостя!

Снова гнетущая музыка и биение поддельного пульса на её фоне, и Полина почувствовала движение за спиной, но выдержала, не оглянулась. Однако когда перед ней предстал вдруг Олег с гигантским букетом алых роз, она зачем-то вскочила из кресла и растерянно замерла, не догадавшись даже принять протянутые ей цветы. Олег тоже немного замешкался и опустил букет.

— Итак, наш секретный гость оказался мужчиной. И кто же он? — вопрошающе воздел руки Кистяев. — Пожалуйста, вот ваше место, присаживайтесь на наш уютный диван, и скорее представьтесь, мы все в нетерпении!

Олег представился близким другом, и рассказал душещипательную историю о том, как познакомился с прекрасной, милой девушкой и понятия не имел что её тревожит, но словно видел в ней какую-то тоску и дальше в том же духе.

— И что, Олег, скажите, что вы готовы сделать для Полины? Как вы можете помочь её ситуации? Ну, кроме того, что, думаю, любая женщина была бы счастлива, получить такой роскошный букет… — Публика дружно засмеялась вслед за Кистяевым, а он подхватил цветы из рук Олега и безапелляционно сунул Полине. Публика зааплодировала.