– Помилуйте, Шерлок! – возмущенно взмахнул я крыльями. – Когда же практиковаться в языках, если на моей шее висит весь дом – от уборки до походов на рынок? К тому же что прикажете делать с латынью – будь прокляты ее падежи и склонения! – читать мухам мемуары Гая Юлия Цезаря в подлиннике или давать звучные названия всяким ползучим и скачущим гадам?

– Бог с ней, с латынью! Но почему вы ничего не рассказали мне о ваших затруднения? – никак не сдавался Шерлок Зай. – Я бы мог снять с вас часть обязанностей, а также позаниматься с вами. Ведь наша поездка уже вот-вот должна состояться. Как же вы собираетесь общаться со зверьем в Ойропе, если до сих пор даже не освоили латинского алфавита?

– Нет, почему же! Латиница мне знакома, – возмутился я.

– Еи? – едко поддел Шерлок Зай, и мне не осталось ничего другого, как пристыженно потупить взгляд. – Вот именно, – мрачно произнес сыщик и вздохнул. – Ну, ладно. С латиницей мы разберемся позже. – Он недовольно повозился в кресле. – Данное сочетание, состоящее из двух букв «И» – «Ю» в херрманнском произносится как «Ой». Отсюда мы имеем именно Ойропу.

– Гениально!

– Благодарю, – склонил голову Шерлок Зай, – но, смею вас заверить, в том нет ни малейшей моей заслуги.

– О, простите, – сконфуженно пробормотал я и поспешно перевел тему. – Но ведь вас что-то удивило в письме, не так ли?

– Скорее, в книге. – Шерлок Зай потеребил усы. – Но для начала я перечту вам письмо, а после поделюсь соображениями.

– Как пожелаете? – Я выдвинул стул и опустился на него, приготовившись слушать.

– Заранее прошу простить мой акцент – вовсе не было практики. Так вот, – Шерлок Зай одернул все норовящий сложиться листок и начал:

«Зир геэхтер херр Зай!…»

– Вы это нарочно, да?  – встрепенулся я.

– Ну что вы! – слишком уж театрально взмахнул листком Шерлок Зай. Я собрался было обидеться, но сыщик снисходительно добавил: – Ладно, не сердитесь. Я уверен, вы все еще наверстаете.

И начал читать по новой, но в переводе:

«Уважаемый господин Зай!..»

– Другое дело. Так даже лучше звучит, – расслабился я, сложил крылья на животе и прикрыл веки, вновь обратившись в слух.

«…Испытывая восхищение Вашими методами расследования, а также успехами на этом поприще, спешу засвидетельствовать Вам свое глубочайшее почтение.

Я решился обеспокоить Вас, поскольку попал в кажущуюся мне совершенно безвыходной ситуацию и, что хуже всего, мне больше не к кому обратиться, поскольку никто не воспринимает меня всерьез: ни дальняя немногочисленная родня, ни знакомые, ни полиция. Одна надежда на Вас.

Дело в том, что с некоторых пор начали происходить весьма странные события, а именно: у моего родового поместья постоянно крутится неизвестный мне хвостатый субъект, сильно смахивающий на кота. Но зверь так верток и неуловим, что разглядеть его толком  мне никак не удается.

Все бы ничего, но уже несколько раз я заставал его в саду, и в летней террасе, и даже на кухне! Но стоит мне приблизиться, как неизвестный поспешно скрывается. Насколько я могу судить, ничего из вещей не пропало, что, согласитесь, очень и очень подозрительно! Зачем постороннему зверю ошиваться во дворце, если он даже не собирается ничего красть? Для этого, замечу, у него было множество возможностей. Отсюда я делаю вывод: неизвестный определенно что-то вынюхивает. Вероятно, ищет способ добраться до меня.

А недавно я стал свидетелем и вовсе ужасного зрелища: ночной порой, когда я собирался отойти ко сну, в окно моей спальни заглянула кошмарная, светящаяся во тьме образина, отчего липкий страх сковал меня на долгий миг. Это могло бы показаться Вам болезненным порождением воспаленного сознания, не окажись невольным свидетелем явления образины и мой дворецкий, в панике запустивший в окно канделябром. Образина пропала и боле в ту ночь нам не докучала. Серебряный же канделябр утром обнаружился лежащим под окнами спальни. Неизвестное мне существо не польстилось на него.

Не понимая сути происходящего и оттого пребывая в сильном волнении за свою жизнь, я потерял покой и сон. Умоляю Вас помочь несчастному старому зверю!

С совершенным почтением и надеждой,

барон Велленканте фон Гросер Люве»

– Кто-кто? – вздрогнул я, распахивая глаза.

– Велленканте фон Гросер Люве. – повторил Шерлок Зай. – Велленканте из рода Больших Львов.

– Мне послышалось «великан», и я, грешным делом, решил, будто в Ойропе водятся великаны!

– У меня тоже возникла ассоциация, подобная вашей. – На губах Шерлока Зая наметилась легкая снисходительная улыбка. – Но будем реалистами: великанов не существует, даже в таинственной Ойропе. Уверяю вас, там живут такие же звери, как и в нашем родном Среднелесье.

Шерлок Зай наклонился вперед, выколотил трубку в камин, затем принялся вычищать нагар ножом для бумаги.

– Хорошо, если так, – невольно поежился я. – Не хотелось бы встретиться с одним из этих созданий.

– Дорогой Уотерсон, ничего подобного там нет, поскольку существовать не может. К тому же, как вы могли заметить, досаждают именно барону Гросер Люве, а не наоборот.

– Да, вы правы. – По здравому размышлению мне невольно пришлось согласиться с другом, и у меня немного отлегло от сердца. – Но что касается безобразий, творимых разбойником с неясными намерениями… И еще светящаяся в ночи образина, заглядывающая в окна. Нет, вы как знаете, а я в Ойропу ни ногой! – со всей возможной категоричностью заявил я и поставил восклицательный знак резким взмахом крыла.

– Дорогой Уотерсон, – посерьезнел Шерлок Зай. Он отложил нож, взял кисет и принялся вдумчиво набивать трубку, – берясь за расследование, первым делом следует абстрагироваться от всякой мистики. В реальном мире все происходит исключительно по двум причинам: либо оно угодно самой природе, либо – живому существу.

– Да-да, вы неоднократно уже говорили об этом, – с некоторой нервозностью отозвался я.

– И скажу еще раз! К природе светящаяся образина, как ее именует Велленканте, несомненно, не имеет ни малейшего отношения.

– Вы уверены?

– Абсолютно!

Шерлок Зай вытащил из камина горящую веточку и раскурил трубку.

– И как же с точки зрения своей теории вы объясните выходки образины, да и ее саму?

– Множеством способов. Например, у некоторых ночных тварей есть, как вы знаете, способность светиться в темноте. Те же светлячки. Вас не пугают светлячки, Уотерсон?

– Вот еще! – фыркнул я со всем возможным презрением. – Но то, о чем пишет Велленканте, мало походит на светлячка.

– Почему бы не предположить целый рой светлячков, сложившийся по странной случайности в некий пугающий рисунок.