В этот раз нам удачно попалась колонна, следующая в нужном направлении. Я думал проскочить ночью, благо уже стемнело, а так пристроились за замыкающей машиной в колонне и проехали все посты. Считай, свезло. У нужного городка, не доезжая, я притормозил и, свернув к посадке, укрылся за ней. А тут кроме неё других укрытий просто нет. Бойцы замаскировали машину ветвями, были выставлены двое часовых, и мы расположились на ночь. В машине было тесно, глупо этого не осознавать, мало того, вещей до чёрта, так ещё вместе со мной пятнадцать лбов. Втиснулись, но надо ещё одну машину искать, причём срочно. Только после проведённой операции в Берлине у нас пошёл упадок сил, слишком серьёзно мы там выложились, и я решил дать бойцам отдохнуть, а с утреца прогуляюсь с Ватутиным в городок, посмотрим и прикинем.

Мы спокойно прошли до окраины городка, название у него зубодробительное, даже пытаться не буду произнести его. Делали вид, что заняты делом. Например, я тащил на плече коробку, и не пустую, но нёс же. Значит, делом занимался. Тропинка вилась между полями к городку, вот по ней мы и шли. Ватутин, сорвав ветку и сделав из неё стек, шёл впереди, помахивая им, изредка постукивал по голенищу сапога. Ну, а я семенил следом, с коробкой лётных пайков на плече да карабином за спиной. Автомат у простого ординарца – это слишком, у Ватутина пистолет в кобуре, мне и карабина хватит, благо с того поста их три взяли вместе с подсумками и всем необходимым, включая цилиндрические футляры с противогазами. Так что постарались мы придать себе вид вполне справных солдат. А то, что это необходимо, было видно сразу. В небе постоянно висело несколько самолётов, что в разных районах нарезали круги. Видимо, согнали сюда всё, что могло летать, некоторые самолёты имели несколько не военную раскраску, один раз жёлтый видели, видимо частный, и дважды красные. Все три бипланы. В остальном, обычная техника люфтваффе, имевшая их обозначения. В общем, не менее трёх самолётов мы наблюдали с места нашего нахождения, в разных сторонах, да и над нами пролетало несколько. Не стоит думать, что нас не рассмотрели с воздуха. Так мы и не прятались, стоит грузовик, с немецкой основательностью организован лагерь, у котла возится повар, остальные работают на лесозаготовках. В общем, подразделение вермахта, проснувшись утром, собирается завтракать и готовится продолжить поиски тех, кто устроил шокировавшую всех диверсию в Берлине. Даже множество диверсий, причём используя трофейный же советский танк. Интересно, как нас называют? «Русские мясники»? А первые полосы газет? «Чудовищное по своей сути преступление русских диверсантов на параде СС»? «Подлое ранение фюрера»? Да уж, хотелось бы посмотреть на заголовки газет, жаль, в этом городке мы их вряд ли купим. Если и доставят свежую прессу из Берлина, тут всего километров двадцать до столицы Третьего рейха, то мы уже будем далеко. Я так думаю.

А сейчас у нас рекогносцировка, и лётные пайки для этого пригодятся. Вроде взятки. Да и мы не зря же были в форме лётного состава люфтваффе. Так что, поправив сползающие на нос очки, я продолжил идти следом за Ватутиным к крайним домам. Со стороны дороги за нами явно наблюдали, там пост был организован, но пока никого навстречу не высылали, ждали, когда сами подойдём. Тут к городку незаметно не подойти было. Можно, конечно, попытаться взять сильно правее, там неглубокий овражек имелся, скорее даже распадок, но идти всё время пригибаясь, да ещё с возможностью попасться на глаза местным жителям, это не совсем то, что бы хотелось.

Тут Ватутин захромал, и я сразу же зашептал ему в спину:

– Убедительнее, ногой для виду потряси на весу… О, молодец.

Мы продолжали играть офицера и его ординарца, нужно ясно было показать, что мы немцы, странные, откуда взялись, непонятно, но немцы. Так что, подбежав, я поставил коробку на попа, чтобы Ватутин на неё сел, и, по-холуйски пригибаясь, засуетился у сапога, стягивая его. Когда стянул, стал выбивать и сунул руку внутрь сапога, якобы искал камешек, что вроде как мешал идти начальству, после чего демонстративно потряс, голенищем вниз, и стал помогать надевать сапог обратно. Когда я закончил, то снова подхватил коробку и засеменил за своим бойцом. Изображал тот офицера вполне натурально, в последнее время с богатой практикой я всё меньше и меньше замечал косяков в его поведении.

Проверка была, у нас проверили документы, изумившись тому, откуда мы прибыли, с Восточного фронта, аж из самой Украины, вот Ватутин и осведомился:

– Нас даже в известность не поставили. Приказали собрать все «шторьхи» и перегнать их к Берлину. У нас на фронтовом аэродроме их три было, вот все с тремя посадками для дозаправки и перегнали. Всю ночь летели. Две машины ушли на тыловой аэродром, а у нас поломка случилась, на фермерское поле сели, там наш пилот ремонтируется. Говорит, вскоре справиться должен, к вечеру точно, а я решил своим ходом до тылового аэродрома добраться, где находятся остальные мои самолёты. Так что случилось, почему нас так спешно сорвали?

– Вы не в курсе? – даже округлил глаза в изумлении фельдфебель, что командовал на этом усиленном посту. Дорога тут была серьёзной, автострада, а не простая грунтовая.

– Куда там. Начальство перед вылетом не сообщило, а я весь полёт проспал. Мой командир, гауптман Хаффман, лишь сообщил, что в Берлине большая беда. Мы весь первый полёт гадали. Я ставил на то, что это была массовая высадка английских парашютистов. А пилот – на то, что англичане сбросили газовые бомбы и половина столицы потравлена.

– Да вы что, герр лейтенант, какие ужасы говорите. В Берлин ворвался советский танк и разгромил там всё. Сорвал парад СС, там огромное количество погибших и раненых. Потом творил такое…

– О боже… – покачал головой Ватутин. – Откуда здесь русский танк?! Не хотите же вы мне сказать, что он незаметно смог проехать по всем территориям и ворваться в город? Уж извините, фельдфебель, но я не домработница, которая верит сказкам.

– Это мы его привезли.

– Это как?! – изумился Ватутин.

– Я точно не знаю, всё на уровне слухов, но вроде как танк должен был участвовать в параде, но русские диверсанты обезвредили экипаж, они сейчас в подвалах гестапо сидят, и под видом наших танкистов ворвались на парад и стали давить всё, что им попадётся на глаза. Уйма погибших, ну просто огромное количество. Ещё много раненых. Не знаем пока, сколько, ещё идёт подсчёт.

– Да-а-а… – протянул Ватутин, продолжая делать ошарашенный вид. – Теперь понятно, отчего нас так спешно сорвали. Значит, бандиты вырвались из города?

Фельдфебель не торопился отвечать, он обернулся на звук мотоциклетного мотора, тот вынырнул из переулка и покатил к нам, с офицером в коляске, обер-лейтенантом, но подумав, всё же ответил:

– Точно пока выясняется, но вроде как да, прорвались из города, нужно все окрестности осмотреть, все объекты. Всех подозрительных останавливать.

– Понятно, – кивнул Ватутин. – Но это ваши дела. Мне на аэродром нужно, буду участвовать в поисках в качестве наблюдателя.

Я продолжал стоять с коробкой на плече, тяжеловатая, пот уже по лицу тёк, но мне никто так и не отдавал приказа поставить её на землю, поэтому многие солдаты с поста поглядывали на меня сочувствующе. Один даже воды предложил, и сразу возмутился, когда я её всю выхлебал, поблагодарив его. Обер-лейтенант, что подъехал, тоже проверил наши документы. Удивившись, откуда мы и почему полётный и командировочные листы оформлены так небрежно. А как ещё, если сорвали с места ночью, ничего не объяснили и отправили к Берлину. Сейчас-то знаем, для чего нас сюда перегнали, но тогда всё делалось в спешке. Тот покивал и предложил машину, чтобы доставить нас к аэродрому, на что Ватутин тут же ответил согласием. Правда, машина освободится только к обеду, но ничего, подождём. Мы на фронте с первого дня, кто же против пару часов провести в мирном германском городке? В пивную зайдём.