– Понимаю.

Как я ни старалась не лезть в чужие дела, но было очевидно: у нее что-то есть с Шипли-старшим.

– Это не то, что вы думаете… – начала я, но женщина принялась отступать, пока не уперлась в холодильник.

– Неважно, что я думаю. Я… Я просто прислуга.

Нахмурившись, она повторила шепотом:

– Я просто прислуга.

Прислонившись бедром к кухонному прилавку, я дождалась, пока она взглянет на меня. Глаза Кэтлин налились слезами, и это разбило мне сердце.

– Я с ним не сплю. Ничего подобного.

Она вскинула голову.

– Но вы же из сопровождения. Вы только что сказали…

– Я сказала, что работаю в сопровождении, – перебила ее я. – Меня наняли как личную спутницу, чтобы сопровождать его на официальные мероприятия. Но не в постели – судя по всему, эта должность уже занята.

Тут я улыбнулась, а Кэтлин покраснела.

– Не понимаю, о чем вы, – поспешно выпалила она и еще сильней запахнула халат на груди, хотя и так ничего не было видно.

– Разумеется, понимаете.

Для меня никаких неясностей тут не оставалось. На столе лежали два приготовленных ею сэндвича. Один в два раза больше другого. Угу.

– А для кого второй?

И снова ее милые щечки нежно порозовели.

– Я что-то проголодалась.

– Ага, после сеанса хорошего секса и у меня обычно прорезается аппетит. Идите, отнесите сэндвич своему мужчине. Я не собираюсь выбалтывать ваш секрет.

Я подхватила тарелку с сэндвичем поменьше и развернулась, чтобы уйти в свою комнату. Ночные телепрограммы ждали меня с нетерпением.

– Миа, он не хочет, чтобы кто-нибудь знал. Это ему повредит.

Это меня зацепило, и я развернулась на сто восемьдесят градусов.

– Повредит ему? Каким образом?

Плечи Кэтлин поникли.

– Я растила Аарона после смерти его матери. Он не поймет. Мы с его отцом договорились ничего ему не рассказывать.

Она по-прежнему стояла, понурившись и медленно покачивая головой.

– К тому же я не из богатой семьи. У всех бизнесменов жены что-то собой представляют. А я – никто.

Я потянулась к ней, но она отстранилась.

– Все в порядке. Я сама сделала такой выбор. Не будь я так безумно в него влюблена, я давно бы уже ушла. Но уж лучше он будет принадлежать мне хотя бы по ночам, чем вообще никогда.

Конечно, я не могла с этим согласиться, но стоило мне открыть рот, как Кэтлин схватила меня за руку и подошла вплотную.

– Спасибо, что беспокоитесь обо мне, но вы не знаете ни его, ни меня. Мы были бы крайне признательны за ваше молчание.

Она ждала ответа, а я молча стояла там и не находила слов.

– Если вы так хотите, – в конце концов выдавила я.

– Да. Благодарю вас. До встречи утром. Мистер Шипли уведомил меня, что собирается взять вас на несколько мероприятий. Я рада была узнать, зачем вы здесь. Спасибо за вашу искренность, Миа. В этих кругах она редко встречается.

Ее губы изогнулись в легкой улыбке, которую я уже видела в кабинете во время нашего вчерашнего знакомства и дважды за сегодняшний вечер. Следовало признать, что это меня успокоило. Кэтлин вышла, оставив меня с сэндвичем и идеей небольшого побочного проекта. Разумеется, надо было выяснить, испытывает ли Уоррен те же чувства к милой экономке, что она к нему. Еще следовало прощупать почву с Аароном и понять, что он думает о Кэтлин и об их фамильной истории.

У меня было сильное подозрение, что прощупывание Шипли-младшего – работенка не из легких, но кому-то надо было этим заняться. Хихикнув над собственной, не слишком удачной шуткой, я вновь нырнула в лабиринт коридоров, ведущих к моей спальне. Завтра меня ждал новый день.

Полусонная, я вошла в то, что, по всей вероятности, было столовой. Эврика! Мне удалось ее обнаружить. Оглядев помещение, я испустила тихий стон. Ко мне приблизилась Кэтлин в полном боевом облачении: юбка-карандаш, шелковая блузка и каблуки. Выглядела она очень свежо и мило. Ее седеющие светлые волосы были стянуты в тугой узел, так что не выбивалась ни одна прядка. Было семь утра, и я заметила на лице Кэтлин легкий макияж. Изящный и вполне подходящий ей по возрасту и типу внешности, но, черт возьми, в семь утра! Кто выглядит настолько безупречно в такую рань?

Кэтлин указала мне мое место за столом, по левую руку от Уоррена. Я плюхнулась на стул, как слон, и сдула со лба растрепавшиеся волосы. Уоррен опустил уголок газеты и улыбнулся.

– Доброе утро, Миа. Надеюсь, вы хорошо выспались?

Его взгляд скользнул по моему топику и хлопковым пижамным штанам. Разумеется, я привезла с собой майку цвета ядовито-розовой жвачки и разноцветные полосатые штаны, вполне соответствующие моему несолидному двадцатичетырехлетнему возрасту. Я вполне могла быть внучкой этого мужчины, но вместо этого изображала его любовницу.

– Я знаю, что вы хорошо выспались, – хмыкнув, со значением произнесла я.

Уоррен опустил газету на колени и поставил локти на основательную дубовую столешницу.

– Похоже, вам стала известна кое-какая личная информация. Не хотите ли поговорить об этом? – прямо и без всякого намека на озабоченность поинтересовался он.

Кэтлин, наливавшая кофе мне и вновь наполнявшая чашку Уоррена, отвела взгляд.

– Не особо. Не хотите ли поговорить о том, зачем вы наняли девицу из сопровождения, когда ваша подруга подает вам завтрак? – дерзко ответила я, отлично понимая, что перехожу всякие границы дозволенного женщине в моем положении.

Последнее, что мне было нужно, – это лишиться пачки банкнот, прежде чем смогу переправить их Блейну, этому грязному крысюку и моему бывшему бойфренду.

Уоррен поморщился и сжал губы так сильно, что они побелели.

– Хотелось бы, чтобы вы помнили свое место. Личные вопросы вас не касаются.

Что ж, серьезный аргумент.

– Прошу прощения – вы правы.

Мне так и хотелось попросить у Кэтлин ломтик пирога смирения вместо яичницы и бекона, которые она положила мне на тарелку. Однако, подавив свой порыв, я опустила голову и взялась за вилку. Тоже тяжелую и основательную. Стоившую, вероятно, больше, чем месячная аренда моей квартирки.

Запихивая еду в рот, я попыталась сидеть прямо и вести себя пристойно. Однако в ту же секунду, как Кэтлин вышла из комнаты, я отложила вилку и обернулась к Уоррену.

– Послушайте, я извиняюсь.

Уоррен свернул свой «Вашингтон пост» и положил на стол.

– Думаю, дело в том, что мне сложно понять, зачем я здесь, если у вас и так уже есть прекрасная женщина, готовая выполнять все ваши пожелания.