Неравный бой длился не один день. Постоянный шум орудий возвещал о неминуемом конце. В лагере ордена всё было спокойно. За стенами, защищающиеся никак не могли понять, почему враг, готовый наскоро взять крепость, не предпринимает усилий, чтобы её заполучить. Тараны были, но не использовались. Защитники же всё старались укрепить стены. День, за ним ночь и всё снова и снова, только грохот осадных машин и не один из рыцарей не идёт на приступ.

Люди падали с крепостных стен, когда ядра достигали своей цели. Смерть собирала обильный урожай. Десятки баллист стреляли почти без перерыва. Дождь из металла бил по крепости изматывая людей. Слишком слабые чтобы сдаться! Верные триарии[13], укрылись в цитадели не желая спасать чужие жизни. Гибли невинные, чей промах был только в том, что они оказались на пути вражды и смертоносных орудий.

Понимали ли те, кто находятся в крепости, что их час предрешён? Конечно! Многотысячная армия была почти у ворот, но до сих пор они не шли на приступ. Рыцари ждали, когда же враг будет настолько измучен, чтобы лишиться сил, держать в руках оружие. Только тогда, почти не встречая сопротивления, они начали бы действовать. Спешка в таком деле излишня!

Гемион же сейчас сидел в шатре. На столе лежали донесения шпионов, карты местности, возвышенностей и даже подземных акведуков. Магистр не пытался их изучить, ибо это уже было пройдено, теперь оставалось только размышлять.

– Первое нападение было со стороны леса. Следящие за надвратными башнями сообщили, что врата не поднимались! Тайный ход… он есть в каждой крепости, но вот как в него попасть и где он, это уже вопрос.

Окинув взглядом карты, Гемион поднялся. Выйдя на свежий воздух, на оживлённый день в лагере, посмотрел на театр боевых действий. Облако, закрывающее в этот миг солнце, оттенило атакованную крепость и от того, ещё сильнее это действо заворожило его взор. Усмехнувшись, Гемион прошёл мимо не затухающих костров. Среди снующих воинов направился к шатру, вход которого охраняли двое рыцарей. Внутри, покорно стояли связанные по рукам и ногам пленные. Кровавые потеки на лицах от ударов кастетами давали ответ на вопрос: Знают ли они где тайный ход, через который вышли? Ориентировались ли все? Возможно нет! История помнит примеры хитрости, когда знал только один идущий впереди, остальным же завязывали глаза. Таким образом, тайна была почти защищена.

– Один из вас точно знает! – сказал Гемион, остановив жестом рыцаря от дальнейших усилий в дознании. – Я даю слово! Тот, кто скажет, где тайный ход… будет жить.

Посмотрев на каждого, Гемион внимательно в безмолвной тишине вглядывался, ища бегающий взгляд, искорку, которая положит этому конец.

Итак, судя по обмундированию, сдались: изрядно юный центурион – возглавлявший это нападение, двое гастатов – воины тяжёлой пехоты и, судя по доспеху, вооружённый пилумом и мечом являлся триарием. А остальные трое, легионеры новобранцы?

Молчание, которое продолжалось недолго, прервал зашедший рыцарь. Обратившись к магистру, преклонился и, скрестив на груди руки, поприветствовал. Шепнул на ухо какую-то новость. Гемион, отдав распоряжение, вышел из шатра, направившись к тем всадникам, которые только что добрались до их лагеря.

Выйдя навстречу, он увидел высокого детину, привязывающего к коновязи двух лошадей. Гемион, не узнал пришельца и лишь осмотревшись, смог заметить того кого, несомненно, был рад увидеть. Трепля загривок ретивого жеребца, стоял небольшого роста тот, чей приезд был так желанен.

– Граф, неужели вы решили почтить нас вашим присутствием?

Пракс обернулся, внимательно смотря на племянника. После короткой серьёзной паузы, на лицах обоих появилась улыбка. Они горячо поприветствовали друг друга.

– Как же я рад дядя, что вы смогли приехать!

– Я иначе не мог, – ответил Пракс, искренне радуясь встрече.

– Представишь, кто это с тобой, – спросил Гемион, поворачиваясь к попутчику графа.

Пракс, увидел приора[14] направляющегося к ним. – Мой верный друг, Дедал!

Поприветствовав и его, Гемион представил Дедалу подошедшего Перфаера. Граф знал Перфаера ещё с тех времён, когда Махагон был разделён властью императора. Тогда всеми решениями в ордене руководили другие мотивы. Покойный император пользовался орденом для своих целей. Но с той поры минуло уже много лет, тогда они были ещё молоды, точно так же как сейчас Гемион.

– Я смотрю, осада вам не в тягость! – оглядевшись по сторонам, сказал Пракс.

– Да, – проговорил Гемион чуть громче. – Но осталось недолго. Если нас не подведёт удача, скоро станет известен тайный путь в крепость.

– Ты думаешь, они его ещё не засыпали?

– Нет, у них пустые склады. Это единственный их путь пробиться через осаду, чтобы пополнить припасы. Пойдёмте, – сказал Гемион приглашая проследовать за ним.

Прошли в шатёр, в котором находились совсем недавно пленные. Теперь же был только один. Испуганно смотря на новых мучителей, он сидел на скамье, связанный и готовый к боли.

– Знакомьтесь, триарий прославленной Инийцской империи… прости, не знаю вашего имени. Господа, пусть вас не смущает его обмундирование, но я уверен перед нами сам центурион. Гемион подошёл к нему ближе, наклоняясь. – Ты подумал? Моё обещание ещё в силе! – Этот вызывающий доверие тон был спокойным, искушая, манил рассказать всё.

Пленный безмолвно покачал головой в знак того, что отказывается.

– Ладно… это твоё решение! – сказал Гемион невозмутимо. Одев кастет на правую руку, ударил.

Пракс вышел вперёд. – Знаешь, а зачем его бить. Какая разница, чуть раньше довести осаду до конца или позже! – сказал он, вызвав облегчение у пленного. В его глазах читалась благодарность за то, что пытка на время прекратилась, давая передышку.

Гемион недоумевая, обернулся, внимательно смотря на Пракса.

Граф не закончив свою мысль, теперь смотрел на племянника. – Прикажи его вздёрнуть! – сказал он, всё с той же хладнокровностью.

Благодарность на лице приговорённого сменилась подлинным страхом, исступлённо смотрящего на своих карателей. Это не укладывалось в его голове, он же знает то, что так им нужно, зачем предавать его казни. Почему они готовы убить его? Пленный был готов ко всему, к пыткам, к боли, но не к смерти! Именно это заметил Пракс своим испытующим взглядом.

Когда его выволокли к самому ближайшему суку и перекинули верёвку, пленный начал молить о пощаде. Тот страх, с которым он смотрел на смерть, был слишком пугающим для него.

– Я готов всё сказать, только не убивайте… не надо!