– Это опасное путешествие, – осторожно заметила Элисса.

Арлен швырнул книги на стол и впервые посмотрел Элиссе в глаза:

– За последние полгода я съездил в Гроув десяток раз.

– Арлен! – ахнула Элисса.

– Еще я побывал в Герцогских копях, – продолжил Арлен. – И в Южных Карьерах. Во всех поселках в дне пути от города. Я объездил всю округу! Я подал прошение о вступлении в гильдию вестников, и меня встретили с распростертыми объятиями. Вестники берут меня с собой, куда я ни попрошу. Ты ничего не добилась. Ты не запрешь меня в клетку, Элисса. И никто не запрет.

– Я хотела не запереть тебя в клетку, Арлен, а защитить, – тихо сказала Элисса.

– Ты не имела на это права. – Арлен вернулся к работе.

– Возможно, – вздохнула Элисса, – но я беспокоилась, ведь я люблю тебя.

Арлен замер, упорно не глядя на нее.

– Арлен, разве я желаю тебе зла? Коб уже стар и любит тебя как сына. Он оставил бы тебе мастерскую, и ты женился бы на хорошенькой девушке, с которой я тебя видела. О лучшей доле нельзя и мечтать!

Арлен покачал головой:

– Я не буду метчиком.

– Даже в старости, как Коб?

– Я умру намного раньше.

– Арлен! Что ты такое говоришь?

– Чистую правду. Вестники не умирают от старости.

– Так зачем искать смерти?

– Лучше прожить пару лет на свободе, чем долгие годы в темнице.

– Арлен, Милн не темница.

– Темница! Мы лжем себе, что это весь мир, – он намного больше. Мы говорим себе, что за стенами нет ничего интересного, но это не так. Как по-твоему, почему Раген до сих пор скитается по дорогам? Денег у него столько, что за всю жизнь не потратить.

– Раген служит герцогу. Он должен выполнять свою работу, потому что его некем заменить.

Арлен фыркнул:

– Есть и другие вестники, Элисса, а герцога Раген чтит не больше таракана. Он странствует не из-за преданности герцогу и не ради почета. Он странствует, потому что знает правду.

– Какую правду?

– Что мир за стенами больше, чем мир внутри стен.

– Арлен, я беременна. Что же, Раген и это найдет за стенами?

Арлен замолчал.

– Поздравляю, – наконец произнес он. – Я знаю, как ты об этом мечтала.

– Больше тебе нечего сказать?

– Полагаю, ты захочешь, чтобы Раген ушел на покой. Отец не должен рисковать жизнью.

– Арлен, есть и другие способы бороться с демонами. Каждое рождение – победа над ними.

– Ты говоришь совсем как мой отец.

Глаза Элиссы широко распахнулись. Сколько она знала Арлена, он никогда не говорил о родителях.

– Похоже, он был мудрым человеком, – тихо произнесла она.

Элисса сразу поняла, что не следовало этого говорить. Лицо Арлена исказилось, превратилось в пугающую маску.

– Он не был мудрым! – Арлен сбросил на пол стакан с кистями, и тот раскололся, забрызгав все вокруг чернильными кляксами. – Он был трусом! Он дал моей матери умереть! Дал ей умереть…

Арлен мучительно сморщился и пошатнулся, сжимая кулаки. Элисса бросилась к нему, не зная, что сказать или сделать. Она знала лишь, что хочет его поддержать.

– Он позволил ей умереть, потому что боялся ночи, – прошептал Арлен.

Элисса обвила его руками. Он вырывался и плакал, но она крепко держала его. Она долго обнимала его, гладила по волосам. Наконец прошептала:

– Арлен, идем домой.

* * *

Последний год обучения Арлен жил у Рагена и Элиссы, но их отношения изменились. Он стал сам себе господин, и даже Элисса больше не пыталась навязывать ему свою волю. К ее удивлению, это только сблизило их еще больше. Арлен окружил ее заботой по мере того, как рос ее живот. Они с Рагеном планировали свои поездки так, что Элисса никогда не оставалась одна.

Кроме того, Арлен проводил много времени с травницей – акушеркой Элиссы. Раген считал, что вестник должен разбираться в знахарстве. Арлен искал за стенами города растения и корешки для травницы, а та в ответ обучала его секретам своего ремесла.

Все эти месяцы Раген не уезжал далеко от Милна, а когда родилась его дочь Марья, навсегда оставил ремесло вестника. Они с Кобом всю ночь пили и провозглашали тосты.

Арлен сидел вместе с ними, но смотрел в кубок, будучи погружен в раздумья.

* * *

– Пора строить планы, – сказала Мери однажды вечером, когда Арлен провожал ее до отцовского дома.

– Планы?

– Я о свадьбе, дурачок, – рассмеялась Мери. – Отец ни за что не отдал бы меня подмастерью, но охотно выдаст замуж за метчика.

– Вестника, – поправил Арлен.

Мери уставилась на него:

– Арлен, пора завязывать с путешествиями. Скоро ты станешь отцом.

– При чем тут это? У многих вестников есть дети.

– Я не выйду замуж за вестника, – холодно сказала Мери. – Ты это знаешь. Ты всегда это знал.

– А ты всегда знала, что я стану вестником, и все же оставалась со мной.

– Я думала, ты изменишься, забудешь эти глупости, будто ты в клетке и должен рисковать жизнью, чтобы вырваться на свободу. Я думала, ты любишь меня!

– Я и люблю.

– Но недостаточно, чтобы забыть об этом.

Арлен молчал.

– Как ты можешь любить меня и все равно так поступать?

– Раген любит Элиссу. Любовь не помеха свободе.

– Элиссе ненавистно ремесло Рагена, – возразила Мери. – Ты сам это говорил.

– И все же они женаты пятнадцать лет.

– Значит, вот на что ты меня обрекаешь? Не спать по ночам и гадать, вернешься ли ты? Жив ли ты, не нашел ли себе распутницу в чужом городе?

– Этому не бывать, – заверил Арлен.

– Вот именно, не бывать. – Слезы заструились по щекам Мери. – Я этого не допущу. Между нами все кончено.

– Мери, не надо!

Арлен потянулся к ней, но девушка отстранилась:

– Нам не о чем больше говорить!

Она развернулась и убежала домой к отцу.

Арлен долго провожал ее взглядом. Тени удлинились, солнце скрылось за горизонтом, а он все стоял и смотрел, даже после вечернего звона. Потом Арлен зашаркал по булыжной мостовой, жалея, что подземники не могут подняться сквозь обработанный камень и сожрать его.

* * *

– Арлен! Создатель, как ты здесь очутился? – Элисса бросилась к нему, когда он вошел в особняк. – Солнце давно село! Мы думали, ты остался у Коба!