Тут он, словно припадочный, кинулся изыскивать самое потаенное место в квартире, куда стоило перепрятать сокровища.

«А что толку? – решил порассуждать он, вылезая из-под дивана. – Номер они, по всей вероятности, и так знают. Телефоны тырить не станут. Телефон сам по себе – тьфу.

А номера последних звонков все-таки сотрем для верности. – Он хихикнул. – Я сам себе друг, но сало лучше перепрятать».

Очистив память обеих трубок, он немного успокоился. Посмотрел в окно. Там стояла сказочно теплая погода. Арсению крайне не хотелось уничтожать бумажку с номером телефона. Хоть он и выучил его наизусть, но грязный листок напоминал о бабке. Повздыхав по-стариковски, Арсений все-таки решился и мужественно запалил небольшой костерок в раковине. А потом до помутнения рассудка испугался, что теперь забудет заветный номер. И решил записать его, но так, чтоб враги ничего не поняли. Выбрав для такого секретного дела томик Достоевского, он обвел нужные цифры на номерах страниц.

«Ха! Вот вы где у меня!»

Из идиотических соображений проделал такую же манипуляцию с Пушкиным и еще парочкой классиков. Довольный собой, рухнул в кресло нога на ногу. Вскочил как ошпаренный: «А если пожар?!»

Нашел старый алюминиевый ковшик без ручки, выцарапал номер на его боку ножом. Вышел на крыльцо и запулил ковшиком в кучу сорняков. Раздался дикий вопль ушибленного кота.

«Блин, пожара в этом доме быть не может», – вспомнил Арсений.

Успокоившись таким странным способом, он заглянул под батарею, где изредка оставлял кусочки еды для мыша. Там было пусто. Точнее, там не оказалось еды, но валялось несколько продолговатых мышиных экскрементов.

«Жив, проходимец».

Проходимец проложил тропу за холодильником, периодически сваливая в подвал через прогрызенную нору. Иногда показывал себя Арсению во время утаскивания очередной корки. И гадил где ни попадя. Зато не критиковал, не ныл, не сетовал на сложности. По мнению Арсения, таким и должен быть настоящий друг. Один минус, помощи у мыша просить не имело смысла.

Входная дверь грохнула об стену.

– А вот и мы!

«Наверное, ключи с гвоздика сперли, гады», – запоздало спохватился Арсений.

– Ты не рад? Он нам не рад. Меня лично это удручает. Я просто весь в тоске от этого печального обстоятельства. Горюю, можно сказать. Где, спрашивается, крепкие дружеские объятия? Где трепет восторга? Где робкая восхищенная улыбка при виде дорогого друга, то есть меня?

Шебурша пакетами, Миша ввалился на кухню. Где принюхался, словно пес.

– Дымом попахивает.

– Но не сигареты, – продхватила Маша, присматриваясь к раковине.

В которой красовалось заметное коричневое пятно и немного пепла с краем бабкиной бумажки. Номера на ней видно не было.

– Какого лешего я вам что-то должен объяснять! – с вызовом парировал Арсений, заглядывая в пакет с фруктами.

– Да мы ничего не спрашивали. В отличие от некоторых, – явно намекая на недавний звонок в никуда, съехидничал Миша.

Арсений предпочел сделать вид, что намека не понял. Хотя внутренне похолодел. Ясное дело – гости появились в ответ на его первый экспериментальный звонок. И покуда не потрудились объяснить, в чем тут соль. В понимании Арсения его должны были услышать одновременно оба абонента. Поэтому он набрался смелости и спросил:

– А кто из вас кто?

Спросил и тут же подумал, что ответ будет в стиле «сам дурак». Отбрешутся. Скажут «баба и мужик» или что посмешнее. Однако злодеи не спешили раскрывать свои секреты.

Маша аккуратно вымыла краснобокое яблоко и оглушительно громко оторвала от него кусок крепкими острыми зубами. Оскал у нее был как у голодного вампира. Арсений вспомнил недавнее желание рвать когти и струхнул еще сильнее, когда Миша невероятно дружелюбно изобразил «чииз».

Вопрос Арсения повис в воздухе, накаляя атмосферу добела.

– Так это с какой стороны посмотреть, – ехидно пропел Миша.

Действительно – смотря с какой стороны. Если звонок совпал с «Тем, Кто сверху», было бы здорово. Но, подстраховавшись, Арсений набирал номер одновременно на обоих телефонах. Что он тогда попросил? «Хочу узнать, для чего мне достался этот номер телефона».

– Дурак я, – решил Арсений и добавил: – Вы оба мне не нравитесь!

– Догадливый, да? – сквозь непрожеванное яблоко пробурчала Маша.

– Давай проверим, что он от нас спрятал? – предложил Миша. – Например, тэтэшник такому нервному ребенку точно ни к чему. А то как соберется еще разок сбежать, сойдет с ума и начнет отстреливать прохожих.

Посерев лицом, Арсений взвыл и прыжком преодолел расстояние, отделяющее его от подоконника до спасительной двери. Но был повергнут наземь подставленной Машиной ногой. Пока падал, по инерции прошиб головой стекло двери и так застрял, истекая кровью. Впрочем, крови было маловато. Всего пара капель из царапины, прочертившей его щеку. Но об этом он узнал несколько позднее. Сейчас ему казалось, что у него сотрясение мозга и скоро он вопреки бабкиным прогнозам перейдет в мир иной.

– Вот так всегда. Сначала желают разобраться в сути проблемы, а потом сигают как зайцы. Люди, одно слово, – в Мишином голосе сочилось доброжелательное презрение нелюдя.

– Вылазь, идиотик, – ласково посоветовала Маша, не переставая хрустеть яблоком.

– Да пошли вы куда подальше, – простонал Арсений, не пытаясь пошевелиться.

Он прекрасно осознавал, что видок у него еще тот, но, раз начал изображать умирающего, нечего выходить из образа. Для пущей убедительности он даже постонал пару раз, прикидывая, не стоит ли обмякнуть.

– Я пошутил, – завиральским голосом оправдывался Миша.

– Врет. – Маша осмотрела огрызок, выбросила его в мусорное ведро и продолжила: – Впрочем, он всегда врет.

Догадавшись, что помощи ждать не от кого, Арсений выдвинул себя из двери и притулился у стены, поглядывая на мучителей снизу вверх. Так они смотрелись еще хуже. Гадко они смотрелись. Два равнодушных типа. Большой и мелкая. Арсений внезапно понял, что уверенно подозревает обоих в принадлежности «тому, кто снизу». Работающие на «Того, Кто наверху» должны выглядеть намного приятнее. Возможно, даже с крыльями. Белыми. И арфой. И без половых признаков. Представив себе, как такое чудо поволочется в магазин за хлебом, Арсений загрустил. Крылатый Миша, брень-брень, пошли все нах. Хотя вроде как арфа невбебенно огромная. Наверное, светлым положена лютня? Нет, лютня типа банджо, только кривая. С чем же они там в раю шатаются?

– Темные, светлые, – машинально произнес он, посмотрев вверх-вниз.

– Дурашка, земной шарик-то круглый. Сечешь момент? Для тебя снизу, а для того, кто с противоположной стороны шарика, наоборот, наверху. Допер?

До мысли, что все в мире относительно, Арсений допер давно. Для кого-то «Яга» – крутизна неимоверная. А кому-то «Хеннесси» – помои редкостные. Наверняка только маньяки не сомневаются в своей правоте. Как и святые, впрочем.