– Нет, правда, – настаивал Этот Парень. – Он разбил тебе сердце.

– А что, это как раз то, что хотел сделать ты? – спросила я.

Мужчины такие странные! С тем, другим, мне следовало понять, что это неизбежно случится. Он хранил молчание, когда должен был говорить, говорил вещи, которые только в воспоминаниях я определила как идиотизмы, каковыми они и были.

Однажды, поехав на север, мы с ним встретились с моими друзьями. Из естественного любопытства М спросил, откуда он. Он не был достаточно умен, чтобы распознать подготовленную ловушку, так что, когда ответил «я – лондонец», кто-то еще спросил: «А поконкретнее?» Он сказал, что из Сент-Олбанс. Мой друг оскорбительно рассмеялся: он был из Лутона. Ни один из них вообще не был лондонцем. Моего любовника поймали на лжи, выставившей напоказ его самодовольство и слабость. Мнение моих друзей о моих способностях к суждению с тех пор безосновательно пошатнулось, но я отношу этот недостаток на свой счет, а не на его. Я была зачарована.

Но я понимаю: что бы ни случилось, я могла бы ненавидеть Этого Парня и по-прежнему любить его, потому что знаю, что он настоящий. Я знаю его недостатки – и все равно так же его хочу. Он знает мои и не бросил меня только потому, что я несовершенна, в отличие от того, другого мужчины, чья первая ссора со мной оказалась также и последней. Я знаю, что Этот Парень с равной легкостью перенесет и шторм, и штиль.

Я повторила свой вопрос. Этот Парень замешкался:

– Нет, я хочу, чтобы мы жили вместе. Я хочу любить тебя, когда ты станешь толстой и старой.

– Вот поэтому со мной ты, а не он, – нежно сказала я.

Я могла бы ненавидеть Этого Парня и по-прежнему любить его, потому что знаю, что он настоящий. Я знаю его недостатки – и все равно так же его хочу.

Я надеялась, что он уловит таящуюся в моем голосе любовь. Не могу заставить себя часто произносить это слово. Оно должно значить больше, чем пьяная эсэмэска. Надеюсь, когда-нибудь он это поймет.

Отловила А4 в онлайне.

<belle_online> как делищи, горяченький?

<luvly_jubly> не так уж плохо

<belle_online> ничего не слышал об А1 в последнее время?

<luvly_jubly> да вроде нет

<belle_online> я на прошлой неделе послала ему имейл. Странное дело, просто, понимаешь, он обычно не затягивает с ответом

<luvly_jubly> могу позвонить ему, если хочешь

<belle_online> ой, пожалуйста! спасибо

<luvly_jubly> не отвечает

<belle_online> как, ты ему прямо сейчас звонил?

<luvly_jubly> ага

<belle_online> вот черт. Ты оставил сообщение?

<luvly_jubly> автоответчик не включился

<belle_online> странно как. И жена не подходит?

<luvly_jubly> нет

<belle_online> хмм…

<luvly_jubly> пошлю ему имейл

<belle_online> дай мне знать, если он ответит

<luvly_jubly> непременно

<belle_online> пасибки

Дж. и его новая женщина (у него всегда новые женщины, как я погляжу; нет смысла даже запоминать их имена) отвезли меня на пляж. Надвигался шторм, и пока мы смотрели на море, небо становилось все темнее, а разряды молний – все ближе к берегу.

Она поразила меня – мощь того, что на нас надвигалось. Разговаривая по пути домой, мы сошлись на том, что это здорово смиряет гордыню, когда не владеешь ситуацией: мы, естественно, говорили о погоде, но подразумевали другие вещи. Ощутить, как песок и соль хлещут по лицу, когда черные тучи накатывают на тебя, – и пугает и возбуждает. Оказаться в гуще чего-то большего, чем индивидуальный человеческий мирок, – это электризует (почти буквально).

Я думала о последних нескольких годах, об отношениях и прочей сопливой чепухе. Перемены, сила, бла-бла-бла – да, я понимаю, что все это звучит как песня «Кеапе»[150], – но это, честное слово, было невероятно!

Короче, мы смылись оттуда с максимальной скоростью.

Только что разговаривала с А1. Его отец, который много лет стоял на пороге смерти, скончался. Я не знала, что сказать. А кто знает? Могу ли я что-нибудь сделать? Кроме как вернуть его отца к жизни, конечно?

Отец А1 был человек-легенда. Здоровенный мужик, весельчак; выраженные восточноевропейские черты опровергали его англизированное имя. Он был евреем, детка, но не хрупкого, невротического типа Вуди Аллена. А1 – старший обделывал делишки и мог переиграть на сцене лучших из них. Он как-то раз повез меня с одного конца страны на другой – и вот она я, такая вся из себя, перепуганная девчонка-подросток, которая спала с его сыном, слишком взрослым для меня, и вы бы об этом даже не догадались. Мистер А1 болтал и отпускал шуточки всю дорогу и строил глазки моей матери, когда мы прибыли к месту назначения. Он был – высший класс, давно утраченный член Rat Pack[151].

А1 не особенно старались воспитывать как еврея – или, если уж на то пошло, вообще не старались. В семье была принята шутка о том, что его отец – еврей, а мать – из какой-то странной христианской секты, так что, поженившись, они пришли к компромиссу и сошлись на англиканской церкви.

У мистера А1 был настоящий талант к непристойным шуткам, большинство которых я нашла возможность использовать несколькими годами позже, когда развлекала мужчин за почасовую оплату. Он тоже был знаком с прелестями девушек по вызову: один из его любимых анекдотов касался проститутки.

Это случилось, когда он был в армии, и они с несколькими приятелями скинулись, чтобы снять девушку на час. Времени для того, чтобы каждый мог уединиться с ней на несколько минут, не было, поэтому они отвели ее в мужской туалет и предавались созерцанию, пока каждый по очереди делал свое дело.

Когда подошла очередь мистера А1, он сказал, что хочет только орального удовлетворения. Она при всех его приятелях исполнила просьбу и сделала ему минет. Потом, не выпуская изо рта сперму, сказала – и здесь он обычно имитировал ее слова, с полным семени ртом, булькающие, будто когда горло полощешь: «Давай еще фунт – и я ее проглочу».