«Из-за тебя я полюбил обманку».

Боги, боги, это просто невозможно! Нельзя ставить его в такое положение. И себя тоже. Поцелуй с Джареном вновь вскроет рану, которая еще даже не начала толком зарастать. И дело не только в ней, ему тоже будет больно. В этом она не сомневалась. И – боги! – при самой мысли об этом становилось еще больнее. Им обоим требовалось время, чтобы признать: между ними все кончено, пора двигаться дальше. Поцелуй только все усложнит.

Но ангельская пыль…

Дрожа, Кива присмотрелась к пузырьку, невинно лежащему на бархате. Там было совсем немного, так что ломка будет не такой долгой. Однако она избавилась от зависимости всего два с половиной месяца назад, и наркотик ударит в голову сильно и быстро, после чего ее ждет несколько часов полного кошмара.

Впрочем, надо пережить всего одну ночь. Кошмарную, но она пройдет. А если поцеловать Джарена…

Лучше страдать одной, чем навсегда сломить их обоих. Безвозвратно.

– Кива, подумай хорошенько, – предупредила Зофия, заметив, что она пришла к решению. – Один путь прост, другой труден. Но оба приведут к одному и тому же.

Охваченная внутренней тревогой Кива не смогла даже осознать, что имеет в виду Зофия. Ей ни один из путей не казался легким, а последствия раздавят ее в любом случае.

– Зачем вам это? – прошептала она. – Почему это ценнее золота?

Прекрасное лицо чародейки смягчилось.

– Я понимаю, трудно в это поверить, но я пытаюсь тебе помочь. Однажды ты скажешь мне спасибо.

У Кивы на глазах вскипели слезы, гремучая смесь обиды, злобы и страха. Она не собиралась объяснять Зофии, что та крайне ошибается, что ничего хорошего из ее выбора не последует. Вместо этого она осела на подушке, схватила с бархата пузырек и взвесила его в руках.

Когда она вытащила пробку, золотой порошок взметнулся во флаконе, и от знакомого карамельного аромата Кива почувствовала тошнотворную смесь дурноты и желания. И именно желание напугало ее сильнее всего – настолько, что она едва не заткнула пузырек обратно. Но тут вспомнила жесткий бесчувственный взгляд Джарена, и поняла до глубины души, измученной души, что не сможет поцеловать его. Он возненавидел бы каждую секунду этого поцелуя, а она…

Ей бы понравилось.

А после все осталось бы как прежде, только у нее появилось бы еще одно воспоминание о том, как его губы касались ее, какой у них вкус, какие они на ощупь…

Такого ей не вынести.

Ангельская пыль, по крайней мере, к утру выведется из организма. Небольшое неудобство, уверила себя Кива, вот и все.

Она знала, что это неправда, что она навредит себе куда больше, чем ей кажется, что к ней вернутся прежние кошмары. В прошлый раз она не досталась тьме, но та все еще ждала, готовая закончить начатое.

Пусть так, нужно сделать выбор.

И выбор, с которым она смогла бы прожить, был только один.

Не давая себе времени передумать, Кива подняла пузырек к губам и проглотила порошок.

Золотая пыль осела во рту, превратившись в карамельный сироп. Всего через пару секунд Кива почувствовала эффект: дрожь утихла, на смену ей пришла легкость. Впервые за много недель все тревоги показались незначительными.

Зофия вздохнула:

– К твоему сведению, ты пошла по трудному пути. Поцеловать его было бы куда проще.

Кива лишь покачала головой, глядя на уже расплывающийся силуэт чародейки, и уронила бутылочку на стол.

– Ты не сможешь двигаться дальше, пока не справишься с прошлым, – мягко произнесла Зофия. – Так или иначе, однажды тебе придется встретиться с ним лицом к лицу.

Она подалась вперед и шепнула:

– Не бойся открыть сердце, лапушка. Лишь тогда сможешь по-настоящему исцелиться. – И тихо добавила: – Вы оба сможете.

У Кивы участился пульс при этих словах, но страх испарился, когда комната пошла кругом, а яркие огоньки свечей слились в пламенные линии. Где-то в глубине сознания она понимала, что следует беспокоиться, но сумела только задуматься, зачем пришла. Наконец в голове мелькнуло воспоминание – нечеткое, невнятное.

– Вы должны мне кольцо, – кое-как проговорила Кива, понимая, что у нее осталось совсем немного времени, прежде чем ангельская пыль сожрет остатки ее разума. Она уже ощущала себя как во сне – расслабляющая эйфория разжижала и сознание, и тело.

Зофия протянула руку через стол, взяла Кивину ладонь и надела кольцо Сараны ей на палец, чтобы не потерялось.

Кива уставилась на топаз, завороженная его сиянием в огоньках свечей, а потом стремительно отказывающий мозг вспомнил, что ее ждут друзья. Она встала, но несколько раз запнулась, прежде чем обрела равновесие. Хихикнула и тут же зажала себе рот ладонью, понимая, что должна вести себя как ни в чем не бывало, чтобы никто не догадался. Если они узнают, что она добровольно приняла ангельскую пыль, то будут спрашивать почему. А им не понять. Никому из них.

– Дорогу на улицу со своей стражницей сами найдете, – сказала Зофия, не вставая с подушки. – Всего наилучшего, Кива Корентин. Твое будущее сияет как звезды.

«Как мило», – подумала Кива, ковыляя к двери; всю ее неприязнь к чародейке смыло ангельской пылью. Входя обратно в задымленную комнату, она едва вспомнила, что нужно стереть с лица наркотическую улыбочку. Кива уже готова была рассказать остальным, что у нее получилось…

Но там оказалась только Наари.

Эйфория Кивы поблекла, однако ангельская пыль одолевала ее все сильнее. Неважно, что друзья ушли. Даже к лучшему – меньше расспросов. Но тут она заметила выражение лица Наари, и намек на тревогу просочился даже в охватывающий ее дурман.

– Кольцо у тебя? – спросила стражница.

Зная, что четко ответить не получится, Кива молча протянула руку.

Наари будто обрадовалась, но тревога с ее лица не ушла.

– Ты не пугайся, но Типп сбежал. Нужно было следить за ним повнимательнее, учитывая, как заворожил его рынок, но кто мог знать, что он улизнет? Остальные пошли его искать. Я ждала тебя, чтобы рассказать, но теперь нам тоже пора на поиски.

Кива согласно качнула головой, болтающейся на шее. Она понимала, что должна беспокоиться за Типпа, ведь смертельно опасный Полуночный рынок – последнее место, где любопытному одиннадцатилетнему мальчишке стоит шататься без присмотра, но из-за наркотика тревога казалась неясной и беспочвенной. Все с Типпом будет хорошо. Пусть повеселится. Она чуть так и не заявила, но Наари приняла ее молчание за ужас, бросила на нее утешающий взгляд и вышла из лавки Зофии, рассчитывая, что Кива пойдет следом.

Кива сперва так и сделала.

Но шла недолго.

Потому