При электрическом освещении беглый психопат выглядел ужасно. Худоба и бледность никуда не делись, но при всём при этом Стреглову довольно успешно удалось разделаться с русалками и вынести Лавру с территории монастыря. Откуда у него столько сил, приходилось лишь удивляться.

– Андрей хотел спасти Петеньку из больницы, – вздыхал парень. – Он хотел увезти Петеньку далеко, где есть настоящее море и солнце. Он хотел взять с собой и Лавру Гербер, чтобы её больше никто не трогал.

Девушка предпочитала ничего не говорить на эти заявления, обмазывая края раны «зелёнкой».

– Андрей всегда говорил Петеньке, что если его не станет, то рядом с Лаврой должен быть Петенька. Он дал Петеньке адрес своего друга, чтобы Петенька пожил у него, но там никого нет, дома такого нет… А я всегда был рядом с Лаврой Гербер, всегда. Только она почему-то убегала от Петеньки. А один раз её подружка чуть не избила Петеньку в метро.

– Я считала, что ты преследуешь меня с нехорошей целью, – оправдалась брюнетка, чувствуя, что обезболивающий укол прекращает действовать на неё. К шраму возвращалась боль.

– Когда Лавра Гербер и её друзья пересели с поезда на самолёт, Петенька испугался, у него не было столько денег, чтобы лететь вместе с ними. Он почти потерял Лавру, но узнал её адрес в городе со львами и смог защитить… Лавра Гербер может уехать домой вместе с Петенькой, если купит ему билет. Петеньке не нравится этот город, здесь плохо, здесь все злые.

– И что я буду с тобой делать, если нас решат проверить милиционеры? Они арестуют обоих… Мне кажется, что ты должен вернуться в клинику, тебе необходимо лечение и уход специалистов. Жизнь на свободе не для тебя, тем более, когда Андрей Дмитриевич не может присматривать за тобой.

– Петеньке лучше смерть, чем больница. Лавра Гербер сама бы хотела в ту больницу?.. Вот и Петенька туда больше не хочет. А в поезде Петеньку не узнают, много раз проверяли, мно-о-го, но Петенька пока не в больнице и его никто не проверял.

– Тебе просто повезло, – подметила Лавра, смочив бинт и приложив к ране, из-за чего Стреглов дёрнулся, едва не упав с табуретки. – Я действительно не знаю, как поступить. Не оставлять же тебя в Петербурге одного.

– Лавра Гербер не должна бояться Петеньку. Она должна бояться других дядей и тётей. А чтобы они не сделали ей больно, она должна уехать домой.

Брюнетка, залепив рану лейкопластырем, посмотрела в его серые глаза и нахмурилась.

– Я приду завтра за тобой в монастырь, – пообещала она, – и мы, так и быть, уедем отсюда вместе. Но сейчас тебе нужно уходить. Нельзя, чтобы кто-нибудь застал тебя здесь. Как ты себя чувствуешь?

Пётр кивнул, поднялся с табуретки и надел провонявшую плесенью одежду.

– Петенька будет ждать Лавру в лавре, – напомнил он, когда Гербер раскрыла дверь своей спальни и схватила на руки подбежавшую Фиму. Собачка по-прежнему рычала на парня.

– Мы с тобой договорились, – подмигнула ему выпускница, помогая взобраться на подоконник и перелезть на дерево. – Будь осторожен, не ввязывайся в драку с тем человеком, который пытается меня сжечь.

– Петенька знает, что делать, – гордо ответил олигофрен, сползая вниз и ломая несколько веток.

– Иди, иди, – махнула рукой Лавра, держа тявкающую болонку, на которую Стреглов злорадно поглядывал.

Он накинул на себя плащ, натянул на лысину «плевок», помахал Гербер рукой и мигом исчез в темноте улицы. Лавра привела подоконник в порядок, чтобы не было заметно, будто на нём кто-то стоял в грязных ботинках, поправила шторы и направилась в душ. Надо ещё хорошенько обдумать всё, что приключилось с ей за последние часы, а заодно смыть с себя кладбищенскую грязь.

За остаток ночи Лавра так и не сомкнула глаз. И причин тому было предостаточно. Мало того, что во сне она каким-то образом перемещалась в пространстве. От баталий в некрополе Александро-Невской лавры остались самые гадкие впечатления. Могила отца… Неужели она всё это время находилась так рядом? Стоило бы посетить её снова, чтобы убедиться, что захоронение Эдуарда Герерберга не мираж. Да и Стреглов сообщил весьма любопытные вещи. О том, кто скрывается под образом «толстого дядьки в сером», никаких соображений не было.

Голову так же обуревали мысли по поводу прошлого, которое раскрыл Брон. Ведь Лавра же чуть не убила себя после разговора с ним. Да что там говорить, ведь у неё отняли не только прошлое, но и настоящее, и даже будущее! Решение тут лишь одно – немедленно уезжать из Петербурга. Лавра не станет жить среди убийц собственного отца и делать вид, что простила их.

Разбираться с одеждой долго не пришлось. Её и так было немного, к тому же половина вещей так и осталась не распакована. Болонка, словно догадываясь, что больше не увидит черноволосую девушку, вертелась под ногами, поскуливала, отказалась от собачьего корма, когда Лавра в последний раз приготовила еду для неё и коалы. Гербер почувствовала укол в сердце из-за того, что забыла австралийскую медведицу в её неудобном логове. Всё-таки она заслужила побольше свободы в благодарность за наказанных ею ворон, но вчера голова меньше всего думала об этом. На удивление, коала лежала в своей коробке в полнейшей чистоте и уюте, мирно посапывая и не обращая внимания на вошедшую к ней девушку. Взяв зверя на руки и сев вместе с ним на кровать Марининых родителей, выпускница принялась угощать его фруктами.

– Жаль, что всё вышло так, – вздохнула Лавра, поглаживая пушистые ушки медведицы. – Но я должна уехать. Веди себя хорошо, ладно?..

В коридоре послышался скрип двери и возникли голоса Екатерины Львовны и её брата. Они о чём-то спорили, стараясь больше шептаться, дабы не разбудить Лавру, но вскоре наткнулись на чемодан, который стоял посреди прихожей, и притихли.

– Лавра? – насторожилась женщина. – Что всё это значит?..

Она показала на багаж и обвела рукой дорожную одежду девушки. Гербер не рассчитывала, что задержится с отъездом и встретит кого-нибудь из Холодовых. Ведь час был ещё ранним.

– Я возвращаюсь домой, – каменным голосом ответила Лавра.

– Домой? – удивился Эрнест. – Как это домой?!

– Лавра, что-то случилось? – нахмурилась госпожа Холодова и хотела приблизиться к ней, однако девушка сделала два шага назад.

– И как долго вы планировали скрывать от меня правду? – в прежнем тоне спросила она.

– Что за правду? – усмехнулся мужчина.

Он прекрасно знал, о чём говорит Гербер, ведь это он направил её за ответами к Брону.

– Лавра, мы тебя не понимаем, – сказала Екатерина Львовна. – В чём дело? Почему ты уезжаешь? И как могла упасть с окна?.. Кеша, охранник, сказал, что ты в одной простыне…

– Мне всё известно про моего отца и Глеба Валентиновича, – перебила её девушка.

Эрнест Львович и Маринина мать тревожно переглянулись. Рты у них тут же удивлённо раскрылись.

– Лавра… – хотела что-то сказать женщина, но замолчала, трогая бледное лицо дрожащей рукой.