– Нет. Она понятливая.

Похоже, был пересказан не один сериал. Два как минимум, рейтинговый и не очень.

– Может быть, вернете мне фотоаппарат, шеф?

– Зачем? Чтобы снова стать полицейским инспектором из задрипанного городишка Аспэ, который не скопил даже на приличную аппаратуру?

– Вообще-то, у меня были кое-какие соображения. Относительно фотоаппарата.

– Какие еще соображения?

– Я мог бы попросить… объект, чтобы он щелкнул нас с девушкой, на фоне красот природы. Такие просьбы обычно ни у кого не вызывают отторжения, к влюбленным все относятся с симпатией.

– Да?

– Вы сами никого никогда не щелкали?

Припомнить что-либо подобное сразу не получается. За исключением случая с тремя скандинавскими дылдами, остановившими Субисаррету года полтора назад, на набережной у Дворца Конгрессов. С таким же идиотическим предложением, какое озвучил сейчас Микель: щелкнуть их на фоне. Субисаррета без всякой задней мысли согласился и потратил на скандинавок намного больше времени, чем требовалось для снимка. Дылды постоянно меняли позы, трясли волосами и хихикали, а потом спросили у Субисарреты, видел ли он живьем Джорджа Клуни.

– Хоть пару раз да было? – Иногда Микель бывает невыносим в своей дотошности.

– Может, и было.

– Тогда признайтесь, что вы восприняли происходящее совершенно спокойно. И даже не подумали о том, что кто-то охотится за вашими отпечатками…

Забавно.

Субисаррета и вправду честно отщелкал nordic-лахудр, после чего забыл о них навсегда. И ни малейшего сомнения в истинных побудительных мотивах скандинавок у него не возникло. Нельзя же, будучи в здравом уме и трезвой памяти, представить себе, что лахудры выполняли спецзадание по снятию Икеровых отпечатков! Точно так же, как ни в одну, даже самую умную голову не закрадется мысль о том, что деревенщина в ярко-желтых труселях и с мультяшным Губкой-Бобом на футболке служит в криминальной полиции.

– Выходит, ты решил разжиться пальчиками Улисса?

– Почему нет? Вдруг к ним уже прилипала какая-нибудь нехорошая история?

Маловероятно, что суперагент Улисс мог где-нибудь наследить, это идет вразрез с его портретным воплощением, – но наличие отпечатков не помешает.

– Девушка хоть красивая? – подмигнул помощнику Субисаррета.

– Не настолько, чтобы вызвать зависть объекта.

– Ладно. Держи свой фотоаппарат. «Форд» так и не нашелся?

– Пока нет, хотя я отправил ориентировки. Но если он стоит сейчас где-нибудь на открытой парковке в пределах города – это вопрос часов. Максимум – суток. Подземный гараж в зоне вилл или тойер[25]– дело другое, тут придется попотеть.

– А что с самим Виктором?

Больше, чем Виктор, Икера волнуют лишь некоторые члены святого антикварно-саксофонного семейства, но это относится к переживаниям личного порядка. А тихий и неприметный Варади неожиданно стал ключевой фигурой следствия, особенно после того, как пришли сведения от судмедэксперта Иерая Арзака: кровь на рубашке ночного портье полностью идентична крови убитого. И этот факт, если и не меняет картину происшедшего, то существенно корректирует ее. И поиск одного из возможных свидетелей автоматически становится поиском убийцы. Хотя представить ночного портье хладнокровным убийцей у Субисарреты все еще не получается.

– Виктор канул вслед за «фордом». И сведений о нем почти нет, кроме самых общих. Вид на жительство в порядке, ни в чем противоправном замечен не был, до работы в «Пунта Монпас» несколько лет подвизался официантом в разных кафешках, в основном сезонных. Тех, что открываются только на лето. И полгода проработал на той же должности в яхт-клубе.

– В яхт-клубе? – Субисаррета поморщился: ну и денек, куда ни ткни – всюду совпадения! И двух часов не прошло, как он покинул суденышко «Candela Azul», а уже вырисовался яхт-клуб с Виктором Варади на задворках. И если окажется, что половина его членов перевозят на своих яхтах тонны комиксовой макулатуры и бенинских артефактов – он нисколько не удивится.

– Я неточно выразился: в баре при яхт-клубе. Он работал официантом в баре. Мне удалось пообщаться кое с кем, кто знал его по тем временам. Ничего хорошего о нем не говорят, ничего плохого – тоже. Обычный парень, всегда держался в тени, не ленился, но и жилы не рвал. Ни с кем особенно не сближался. Честно говоря, его с трудом вспомнили… Опознали по фотографии, и то не сразу.

– Ясно. Кстати, о яхтах. Завтра с утра займись хозяином судна «Candela Azul». Меня интересует, кто он, чем занимается и как часто бывает в Сан-Себастьяне.

– Он что, причастен к происшедшему?

– Он может быть причастен к тем, кто причастен к происшедшему, примерно так. И еще… официальный запрос оформлять не стоит. Скажем, это моя личная просьба.

Обычная легкость покинула Субисаррету, слова ворочаются во рту, как булыжники, то и дело задевая десны и мешая языку. Интересно, как он выглядит со стороны? Как недотепа-инспектор из задрипанного городишки Аспэ, уличенный в использовании служебного положения?..

– Личная? – удивился Микель.

– Надо проверить одно предположение. Оно может быть ошибочным, и даже скорее всего. А бросать тень на невинного человека мне не хотелось бы. Тебе, я думаю, тоже.

– Хорошо.

Все было совсем не так хорошо, как хотелось бы Субисаррете. Микель, застигнутый врасплох его неожиданной просьбой, хотел спросить что-то еще, но инспектора спас подошедший автобус.

Улисса, правильно рассчитывающего не только траекторию движения кометы Эльста-Писарро, но и собственное время, в салоне не оказалось, и Субисаррета со спокойной совестью предался мыслям о сегодняшней морской прогулке.

Он расстался с троицей почти сразу же, как «Candela Azul» пришвартовалась к причалу. О расставании сожалела только Лали, которой хотелось получить книжную эпопею о Блексэде немедленно. Но Дарлинг удалось убедить ее, что Блексэд никуда не денется и доберется до ангела, так или иначе.

– Эта книга ведь не библиографическая редкость, инспектор? – спросила Дарлинг напоследок.

– Не думаю. Нет.

– У меня хорошая память на названия. Если мы по каким-то причинам больше не увидимся…

– Я не вижу особых причин, чтобы не увидеться.

– Если мы по каким-то причинам не увидимся, я куплю ей этот комикс сама. Просто не хотелось бы обременять пустяками такого занятого человека, как вы.

– Когда вы уезжаете, Дарлинг?

– Думаю, вы это уже выяснили по своим каналам. Если ничто не помешает, послезавтра. Удачи в расследовании.

Яснее выразить свое отношение к назойливому полицейскому невозможно. И Икера не должен вводить в заблуждение тот факт, что он был приглашен на яхту и даже успел выпить пару бокалов вина: русской всего лишь хотелось раз и навсегда покончить со всеми вопросами. Закрыть тему с трупом в «Пунта Монпас» и больше не тратить на нее время – ни своей семьи, ни собственное. Субисаррета не вызвал у нее ни малейшей человеческой симпатии, он всего лишь недоразумение. Следствие другого недоразумения – в красной пижаме и с дыркой в башке. Оно отравило русской отдых в Сансе́ (так называет Сан-Себастьян Микель, пришлый человек Субисаррета до сих пор не решается на подобную фамильярность), омрачило «Джаззальдию», и лучший выход – побыстрее оставить все в прошлом. И свести контакты со всеми, кто напоминал бы о трупе, к нулю.