Нижняя часть стен метра на полтора от пола коричневая, отделанная карельской березой, что выглядит довольно казенно. Под окнами батареи электрического отопления, укрытые решетками из такой же березы. В промежутках между окнами висят портреты. Это члены Политбюро. Савелий узнает Маленкова, Булганина, Кагановича, Микояна, Ворошилова, Молотова, Хрущева.

Семен подошел к последнему.

— Если бы не противогаз, плюнул бы. Падла блядь, — он прицелился, но стрелять передумал. Много шума из-за этой мрази.

Посреди зала, во всю его длину, стоит стол. Плоскость его как и у всех письменных покрыта таким же темно-зеленым бильярдным сукном. Вокруг аккуратно расставлены жесткие кресла

из светлого дерева. Вдоль стен такие же кресла. На полу колоссальный ковер на весь зал, — кажется, единственная действительно дорогая здесь вещь.

Савелий еще раз окинул взглядом зал. Что-то смущало. Наконец до него дошло, что здесь нет портрета Берии. Значит кто-то тут успел похозяйничать уже после смерти Сталина. Дмитриев вспомнил с каим энтузиазмом описывал ему этого человека Саша Рутковский при их последней встрече там, зимой сорок первого. Берия курировал контору, в которой Александр и его более опытные коллеги занимались тем, о чем и шепотом говорить было нельзя. Хотя теперь-то понятно чем могли заниматься физики-ядерщики накануне войны. К сожалению Берию растерзали после убийства Вождя и немцы, англичане с американцами опередили их. Результат за окном.

Семен подошел к отодвинутому креслу, стоящему сбоку, возле угла, не во главе стола. На зеленом сукне лежали аккуратно заточенные карандаши, пачка листов исписанной неровным почерком бумаги. Подле пепельницы — трубка.

Его? Кто еще курил трубку и, главное, кто мог ее тут позволить себе курить?

— Было ваше, стало наше, — Андрей опередил Темрюкова, быстро схватив трубку и спрятав ее себе в карман.

— Хапуги, — беззлобно выругался Семен. — на память-то что-то можно взять?

— Карандаши возьми. Хотя нет, — Мишин сгреб и их. — Это тоже за дорого уйдет.

Чуть левее пылилась раскрытая книга. Какой-то из томов из собрания сочинений Ленина. На странице отчеркнуто красным карандашом несколько строк и что-то мелко написано поперек поля.

Книга моментально исчезла в рюкзаке. Дешевую школьную ручку и чернильницу-непроливайку брать не стали.

Позади стула у стены стоял буфет, в котором Сталин хранил свои бумаги, конверты с зарплатой и лекарства. Савелий взял не распечатанную пачку советских рублей.

Как бы узнать по какому номиналу их обменяют на «зеленые», особенно если узнают, чьи они.

Чуть сбоку располагался столик с телефонными аппаратами: здесь была и белая кремлевская правительственная «вертушка», и черный телефон специальной связи с органами госбезопасности. Андрей взял белый аппарат, обмотал его проводом и убрал в рюкзак. За телефон, по которому вершилась судьба мира, дадут кучу денег.

Потолок на шестиметровой высоте, и поэтому на стенах много места для портретов и картин. Напротив висят две здоровые китайские вышивки. Одна с изображением рычащего тигра — символа силы и бесстрашия, другая с сидящим на ветке орлом, олицетворяющим могущество, величие и дальновидность. На последней картине колонкой были нанесены китайские иероглифы.

Красиво и стоит, наверное, ого-го. Только разве такие бандуры с собой упрешь?

Возле окон роскошный рояль «STEINWAY & SONS», но и это не про их честь.

Рядом с рабочим местом еще одна дверь. Спальня. Маленькая квадратная комната, пара окон, сквозь занавеси тусклый свет. Слева по-старинному высокая и довольно широкая полуторная кровать с деревянными спинками, аккуратно застеленная покрывалом. Напротив кровати платяной шкаф. Створки обычные, даже не резные. Дверцы открыты. Внутри две трети под вешалки, треть — полки для белья. На вешалках в шкафу: френч и шинель с погонами генералиссимуса, брюки с широченной красной полосой.

Один френч. А мог бы иметь целый гардероб о семи шкафах.

Вещи ношенные, не раз штопанные. А где белоснежные с золотом мундиры? Ведь не поверит никто из заказчиков, что ничего больше не было!

На полках аккуратно положены стопочками нижние рубашки, кальсоны, свернутые в шарики черные, многократно стиранные носки. Внизу две пары черных ботинок, чищеных гуталином и тоже, заметно, поистертых. А вот и знамя, бережно сложенное на верхней полке.

Семен аж побагровел от удовольствия. Положил на кровать автомат и принялся стягивать костюм. Для него больше ничего не существовало вокруг: ни радиация, ни рыскающие по округе икари.

Обернутая вокруг щуплого торса реликвия прикрыта теплым свитером. Теперь одно — добраться до Измайлово.

И вот уже Семен нервничает, глядя хантеры копаются в книгах в стоящем рядом шкафу.

Скорее, скорее!

А хантеры никак не могут решить, что именно взять с собой. Не тащить же все эти кирпичи!

— Погодите, — вдруг замер Андрей. — Где-то должны быть его награды, если только их не прикарманили эти шакалы.

Прежде чем они опять пошли по комнатам, заглянули в ванную, что находилась рядом со спальней. Два душа, титан, мыло и бритвенные принадлежности на полочке — ничего стоящего.

Комнаты. Как много диванов! И почти возле каждого карболитовая лампа. Но нужно проверять ящики в шкафах, письменных столах и тумбочках.

Вот еще одна комната, которую они не заметили. В ее углу устроен камин, а рядом банкетка с откидывающимся сиденьем, внутри… Нет, всего лишь сухие березовые поленья. На столе электрический чайник. Такой на их базе в Калязине очень бы пригодился, будь там электричество.

Ого!

Сбоку у камина стояли два охотничьих ружья: одно — известной немецкой фирмы «Зауэр», другое — американский «винчестер». Это получше орденов будет. Или нет?

Андрей и Савелий, каждый взяли по ружью.

Долго рылись в комнате напротив лифта. Сюда доставляли почту.

Ворох бумаги на полу рос, а дело с мертвой точки не сдвигалось. Орденов не было. Нервничал Семен, переживал Андрей и только Савелий не принимал деятельного участия в поисках. Ему вдруг стало все равно: унесут они отсюда это богатство или уйдут ни с чем. Разве это главное?

Прошли на кухню, где рядом с большой русской печкой стоял в специальном коробе мангал, на котором готовили шашлыки.

В этом весь сталин: кавказец с большой русской душой.

Ордена, уложенные на подушечках в ящике маленькой тумбочки нашли на закрытой веранде с раздевалкой и с выходом на пруд. Здесь еще было много нелепых подарков Сталину: икорница в виде рака: нижняя часть — щупальца, верх — панцирь, огромная ваза с портретом вождя, письменный прибор из оргстекла, изготовленный на заводе «Рулон», панно с аистом и цаплей — от китайских властей. Ниуму ни сердцу и в рюкзак не положишь. Разве что икорницу и письменный набор.