почувствовать, что тебя любят просто так, ни за что? — бессмертный бросил злой взгляд на этого самопального философа, но наткнувшись на его искреннее недоумение, слегка опешил. — Нет, я Вам не верю, — покачал головой он, — таких людей просто не бывает.

— Вот тут ты прав, — легко согласился Ксантипа, — и мы, похоже, опять не учли особенности человеческой природы, как и в случае с женщинами. Мне нужно было стать для Мартина заботливым папочкой, а не господином, вот тогда ему бы даже в голову не пришло изменять Ордену. Что ж, эту ошибку не поздно исправить. Если мальчику нравится слушаться старших, это будет несложно устроить.

— Кто эти мы? — Джарету сразу сделалось неуютно, похоже, он очень близко подошёл к какой-то зловещей тайне.

— Разве, когда ты был мальчишкой, вы не рассказывали друг дружке страшные истории на ночь про ужасных монстров, которые управляют Орденом? — рассмеялся Магистр. — Так вот, всё это чистая правда.

— Наверное, сейчас я должен быть в шоке, — Джарет презрительно ухмыльнулся, поскольку откровения начальника его вовсе не шокировали, он давно подозревал, что с Магистром всё не так просто, — но спасибо за откровенность.

— Не вижу причин что-то скрывать от смертника, — фыркнул Ксантипа. — А вот отчего ты не желаешь мне открыться? Почему я должен тянуть из тебя сведения клещами? Будет гораздо проще, если ты сам всё расскажешь.

— Вы же знаете, что сейчас я не могу Вам врать, — Джарет безразлично пожал плечами. — Спрашивайте.

— В том-то и дело, мой мальчик, — в глазах Ксантипы зажглись хищные зелёные огоньки, — ты отчего-то не раскаиваешься в совершённом предательстве и не идёшь на добровольное сотрудничество. Такое ощущение, что ты просто подчиняешься силе обстоятельств. Согласись, для бессмертного, находящегося под действием установок подчинения, это необычно. По крайней мере, раньше я с таким не сталкивался.

— Наверное, раньше Вам не приходилось превращать бессмертных в палачей для своих же братьев, — презрительно бросил Джарет. — Поздравляю, теперь у Вас имеется и этот опыт.

— Мне жаль тебя расстраивать, — губы Ксантипы сложились в брезгливую усмешку, — но у оружия нет и не может быть своей воли. Клинок или пуля не выбирают, кого убивать, за них это решает тот, кто держит оружие в своей руке.

— Видимо, вы опять что-то там не учли в плане человеческой психики, — Джарет говорил спокойно, но его оппоненту всё равно сделалось не по себе.

Бессмертные чисто физически не могли столь неуважительно обращаться к Магистру, не должны были, даже приговорённые. Единственной причиной мог быть только сбой установок. Но ведь этот сбой был благополучно устранён, провинившийся бессмертный послушно приполз к своему хозяину на расправу.

— Так отчего же Джарет даже не пытается как-то оправдаться и загладить свою вину? — Магистр принялся лихорадочно анализировать странное поведение бессмертного. — В теории, именно это желание должно сейчас доминировать над его прочими мотиваторами. Но нет, парень сопротивляется, причём, довольно успешно. Неужели, задание по устранению бессмертных так повлияло на психику Джарета, что это затронуло установки? — наконец пришло в голову Ксантипе. — Но ведь они все прирождённые убийцы, какая ему разница, кого убивать, в конце концов? И всё-таки эту версию стоит проверить.

— Ты смеешь обвинять меня в несправедливом решении? — навскидку спросил он, изобразив возмущение.

— Вы предали своих самых верных бойцов, Магистр, — ничуть не смущаясь, заявил Джарет. — Стоит ли удивляться тому, что кто-то из них предал Вас самого?

Вот теперь ситуация стала проясняться. Джарет воспринял ликвидацию бессмертных как предательство со стороны Ордена, на преданности к которому, собственно, и зиждилась сила установок. Это автоматически ослабило их эффективность, к счастью, не слишком сильно, но достаточно, чтобы сделать бессмертного бесполезным. По идее, лучшее, что Ксантипа мог сделать в данных обстоятельствах — это казнить строптивца, но к несчастью, Джарет был единственной ниточкой, которая вела к Мартину, а потому убивать его было пока рановато, нужно было заставить ещё немного поработать.

— Вряд ли ты сможешь меня понять, — Ксантипа устало вздохнул, изображая на своём лице эдакую вселенскую скорбь. — Орден для меня является смыслом существования, я не мог поставить его безопасность под удар.

— Да с чего Вы решили, что это бессмертные виноваты в распаде соседнего Ордена? — возмутился Джарет. — Может быть, это сам Медина всё устроил.

— У меня есть основания подозревать бессмертных, — Ксантипа мысленно поздравил себя с правильно выбранной линией поведения, — дело в том, что последним носителем Медины был бессмертный, и этот парень сумел выйти из повиновения.

— Каким ещё носителем? — Джарет подозрительно покосился на дознавателя.

— Не думал, что ты такой забывчивый, мой мальчик, — пожурил его Магистр. — Я же говорил тебе, что мы — существа из иного мира, кстати, более совершенного, чем этот примитивный мирок. Здесь мы существуем в телах носителей из числа избранных представителей твоей расы, как бы делим с ними их тела.

— Сэм! — догадка буквально оглушила Джарета. — Так вот почему загонщики безоговорочно приняли его за Магистра. Ему ведь даже не было нужды притворяться, достаточно было просто оставаться собой.

— О чём ты говоришь? — растерялся Ксантипа.

— Последним носителем Медины был Сэм, так? — Джарет победоносно улыбнулся. — Несколько месяцев назад он объявился в соседней реальности и принялся возрождать Орден, захватывая базы загонщиков.

— И почему я слышу об этом только сейчас? — в голосе Магистра была такая адская смесь злобы и недоумения, что Джарета невольно передёрнуло от отвращения. Тем не менее ответил он честно и по существу, поскольку иного не позволяли ему установки.

— Если бы я всё рассказал, то Вы бы меня тут же казнили за невыполнение приказа, — в его голосе не было даже намёка на раскаяние, — а я сдуру поверил, что это настоящий Магистр, вот и хотел с его помощью избавиться от установок подчинения. Жаль, что Сэм оказался фальшивкой.

— Так ты его видел, — констатировал Ксантипа. — И где же он сейчас обитает?

— Живёт как простой обыватель в одном захолустном городке, — Джарет недовольно поморщился, беспомощно сдавая ещё одного своего знакомца. Впрочем, к Семёну он не испытывал даже того сочувствия, какое с некоторых пор начал вызывать в нём Мартин.

— Ну и кашу ты заварил, — посетовал Ксантипа, — но всё складывается к лучшему, согласен? Теперь у нас появился живой свидетель тех событий, и мы сможем выяснить, были ли виновны бессмертные в распаде Ордена и гибели Медины.

— Ничего не выйдет, — в голосе Джарета невольно прорезалось злорадство, — у Сэма полная амнезия.

— Любопытно, — процедил сквозь зубы Ксантипа. — Значит, хозяин сгинул, а носитель отделался всего лишь потерей памяти. Как такое могло случиться?

— Все когда-нибудь умирают, — меланхолично заметил бессмертный.

— Нет, дружок, ты не понимаешь, — в голосе Ксантипы послышалась растерянность, — в этом