– Не было печали.

Стоящий на своем балконе в джинсах и футболке, Ник выглядел абсолютно нормально. Жюстин попыталась скрыть неловкость за избыточным энтузиазмом. Поэтому она неуклюже изобразила та-да позу.

Ник поднял брови.

– Наряд на Хеллоуин, полагаю?

– Ты свети, свети.

– Так ты… звезда?

– Почти.

Жюстин зашла внутрь и вернулась с луком и колчаном.

Ник в задумчивости нахмурился, но тут же просиял, осененный догадкой. – Подбитая… падающая звезда[92]. Еще круче. Эй, у тебя есть соус Табаско.

– Кровавая Мери, да?

Ник кивнул.

– Хеллоуин все-таки.

– Подожди.

Жюстин нашла бутылку Табаско в глубине холодильника и отправила ее в их корзине на сторону Ника.

– Может, и тебе сделать кровавую? – предложил Ник.

– Думаю, меня прекрасно напоят и там, куда я собираюсь.

– И куда?

– На вечеринку. Одна моя коллега обожает Хеллоуин, – объяснила Жюстин. – А как насчет тебя? Пойдешь за сладостями по соседям?

– Мы тоже куда-то собирались. Но Лаура уехала, а потом не смогла заказать билеты и теперь не сможет попасть домой раньше завтрашнего дня. Я бы мог пойти один, наверное, но я там совсем никого не знаю. Так что, увы, мой роскошный костюм обречен остаться незамеченным.

Его слова натолкнули Жюстин на мысль, которую она озвучила тут же, не успев задуматься о возможных затруднениях.

– Если, конечно, ты не захочешь пойти на вечеринку со мной?

На Остинмер-стрит Жюстин и Ника встретила Глория, которую вынесли на улицу и прислонили к почтовому ящику. Глория была скелетом в натуральную величину, и в этом году она щеголяла в кокетливом белокуром парике и с красной розой в зубах. На заднем дворе к ним подошла Барбел подносом коктейльных стаканов. Ее обычно гладкие платиновые пряди сегодня стояли дыбом, словно от страха, и были выкрашены в фиолетовый и зеленый, а макияж в стиле мексиканского Дня мертвых был безупречен.

– О боже! – воскликнула она. – Да это же наша маленькая падающая звездочка! Потрясающе выглядишь, дорогая. А это?

Жюстин представила Ника Барбел, которая, нахмурившись, оглядела его с ног до головы.

– Голубой. Ярко-голубой. Но, возможно, придется объяснить, кто ты.

Ник на самом деле был очень голубым. Он надел гладкий голубой парик, темно-синюю рубашку, расшитую крошечными серебряными звездочками, а на лице и шее нарисовал голубым гримом завитки. Когда он повернулся спиной и слегка наклонился, стало заметно, что в седалищной части его брюк вырезаны два овала, по одному на каждую ягодицу. Выглядывающая в прорехи кожа была выкрашена голубой краской. Барбел откинула голову с дикой прической и истерически расхохоталась.

– Голубая луна! Я в восторге! Может, по коктейлю?

Половина стаканов на ее подносе была черного цвета и отчетливо пахла анисом, в других желтый цвет плавно перетекал в оранжевый, а сверху в красном сиропе плавал маленький пластиковый глаз.

– «Жало в хвосте»? – спросила Барбел, демонстрируя. – Или «Зомби Апокалипсис»?

Жюстин выбрала «Жало в хвосте», а Ник – «Зомби Апокалипсис».

– Я так рада, что вы смогли прийти, – заявила Барбел. – Чувствуйте себя как дома, хорошо?

Жюстин заметила, что Радослав уже здесь, и Анвен тоже. Джереми и его муж, Грэм, сидели вместе на кресле для двоих, оба в сочетающихся ковбойских костюмах, а Глинн стоял перед уличным грилем в резиновом фартуке, по которому были раскиданы объемные изображения внутренних органов. Выглядело все это так, словно он сам себе делал аутопсию, но тут его позвали переворачивать халуми[93].

Жюстин с Ником употребили уже по несколько коктейлей каждый к моменту появления Дэниела. На нем был костюм и галстук, и по мнению Жюстин единственной необычной деталью были его густые волосы, поделенные на боковой пробор и зачесанные назад с гелем. Но когда он подошел, она заметила на лацкане его пиджака маленькую металлическую пластинку. 007.

– А, – понимающе протянула Жюстин. Затем подняла стакан ему навстречу. – Приветствую, мистер Бонд. Ник, это Дэниел Гриффин, редактор «Звезды». Дэниел, помнишь моего друга Ника? Ника Джордана?

– В последний раз, когда я видел тебя, ты был Ромео, – заметил Дэниел. – Должен заметить, что сегодня ты выглядишь немного иначе… более голубым.

Затем последовали объяснения к костюму Ника, а следом и к костюму Жюстин, во время которых Дэниел потянулся, чтобы поправить прядь ее серебристого парика. Это было нарушением, пусть и мельчайшим, правила «работа есть работа», и Жюстин задумалась, вышло ли это по рассеянности или Дэниел просто подавал сигнал Нику.

– Ты наверняка знаком и с девушкой Ника, – заметила Жюстин. – Или правильнее будет сказать, с невестой? По крайней мере, ты ее точно видел.

Дэниел, похоже, не был в этом уверен.

– Правда?

– Она модель. Снималась в рекламе духов «Водяная лилия».

Жюстин видела, с каким недоверием Дэниел оглядел Ника с головы до ног, так, словно хотел сказать: «Как такой парень, как ты, заполучил такую женщину, как она?»

– Так это вы – новый редактор? – спросил Ник.

– Ага. С августа. В этом году в «Звезде» много изменений. Возможно, больше, чем за предыдущие двадцать пять лет ее существования.

– Конечно, Лео это все предсказал, – сказал Ник в той слегка шутливой манере, в которой чувствуется нотка серьезности.

Мозг: Ох-хо.

– Лео Торнбери? – переспросил Дэниел. – Наш бессменный звездочет?

– Ага, он писал об этом в начале года, – пояснил Ник. – Теперь Жюстин признает, что он был прав, а тогда она ему ни на грош не верила.

– Правда? Но она так увлечена гороскопами.

С этими словами Дэниел легонько подтолкнул Жюстин: второе за вечер нарушение правила «работа есть работа».

Ник изобразил недоверие.

– Гороскопами? Жюстин? Вот эта Жюстин?

Мозг: Опасность! Опасность! Изменить направление беседы! Сейчас!

Жюстин спросила:

– Кто-нибудь уже проголодался?

Но ни Дэниел, ни Ник ее, судя по всему, не услышали.