сорок вечера. Если поспешите, то можете успеть на него.

Я поблагодарил, вернулся к машине и помчался на вокзал. Было уже около одиннадцати тридцати. В справочном бюро мне сообщили, что лос-анджелесский поезд останавливается у платформы номер три.

Стараясь держаться как можно незаметнее и внимательно осматриваясь по сторонам, я прошел на третью платформу и занял пост недалеко от входа, у газетного киоска. Поезд еще не пришел, и среди тех, кто толкался на платформе, Риммы не было. Так я простоял в своем укрытии до прихода поезда. После десятиминутной стоянки состав отошел от платформы. Я не сомневался, что среди тех, кто сел в поезд, Риммы не было.

Итак, первая попытка напасть на ее след закончилась ничем. Повторять ее завтра не имело смысла: я не мог быть одновременно в аэропорту и на вокзале. Мне начала казаться безнадежной моя затея найти Римму.

Я сел в машину и поехал домой. Выходя из лифта, взглянул на часы. Было пять минут первого. Если мне хоть немного повезет, то Сарита будет уже спать. Мне не хотелось разговаривать с ней, таким подавленным и раздраженным я чувствовал себя.

Но сегодня счастье, видимо, окончательно отвернулось от меня: открыв дверь, я увидел, что в гостиной горит свет.

– Джефф?

Я еще не успел снять плащ, как Сарита оказалась около меня.

– Добрый вечер, родная. Я думал, что ты уже спишь.

– Я ждала тебя и уже начала думать, что ты сегодня не приедешь. – Какие-то нотки в голосе жены заставили меня внимательно взглянуть на нее: она была явно чем-то взволнована. – Хочешь есть?

Я не ужинал, но одна мысль о еде вызывала у меня отвращение.

– Спасибо, не хочется. Ты чем-то обеспокоена?

Сарита взяла меня под руку и повела в гостиную.

– Часа два назад звонил мистер Тирелл. Он просит завтра же решить вопрос о коттедже. Кто-то предложил ему на десять тысяч долларов больше, чем он запросил с нас. Но он очень милый и порядочный человек и хочет продать свой домик именно нам. Единственная его просьба – не затягивать ответ.

Я отошел от Сариты и сел.

Не успел я оправиться от первого неожиданного удара, как мое положение осложнилось еще больше.

– Но он же обещал нам неделю на размышление.

– Правильно, дорогой, обещал, – согласилась Сарита, усаживаясь напротив меня. – Но до того, как получил более выгодное предложение. Не может же он терять десять тысяч только потому, что мы будем тянуть с ответом еще два дня. Да и зачем тянуть? Все равно же мы купим этот домик. И его цена сходная, и в продаже ничего лучшего нет.

– Видишь, Сарита… – я старался на нее не смотреть. – Видишь ли, мы не купим у Тирелла коттедж. Человек не каждый день покупает себе крышу над головой. Я намерен прожить в Голланд-Сити всю свою жизнь. Что и говорить, домик Тирелла очень мил, но, по-моему, год-другой мы можем обойтись и вот этой квартирой. Ну, а позже построим свой дом. К тому времени, кстати, и мое финансовое положение упрочится. Если ничего не стрясется, мы станем обеспеченными людьми и сможем построить что-нибудь даже лучше коттеджа Тирелла. Разве сравнишь купленный дом, каким бы хорошим он ни был, с построенным по собственному плану, в собственном вкусе? Вот закончу мост, и составлю проект. Вместе с тобой составим. Построим то, что нам нужно.

Сарита помрачнела.

– Джефф, дорогой! Но ведь коттедж продается за бесценок. Зачем целый год торчать в этой унылой квартире, если мы можем купить домик Тирелла, не спеша построить жилье по вкусу, а коттедж с выгодой перепродать?

– Так-то оно так. – Я едва сдерживал себя. – Но все же лучше выждать. И давай не будем больше об этом говорить.

– Джефф, прошу тебя! – Я страдал, видя, как расстроена Сарита. – Мне очень нравится дом Тирелла. Прошу тебя, измени свое решение! Если мы купим коттедж, нам не придется платить квартирную плату, и мы сэкономим на этом. Более разумного вложения средств и не придумаешь. Наконец, я не хочу жить в этой квартире еще год!

– Извини, но я остаюсь при своем мнении. Прекратим разговор. Я устал и хочу спать.

– Джефф, Джефф! У нас же есть деньги. Коттедж Тирелла нас вполне устраивает, что же тебе еще нужно? Теперь мы обязаны часто принимать гостей, а где? Твое положение обязывает тебя обзавестись домом.

– Довольно, Сарита. Я знаю, что делаю.

Она молча смотрела на меня.

– Что ж, раз ты так настроен… Я вижу, наш разговор действительно ни к чему не приведет. Значит, ты считаешь, что мы должны пока жить в этой квартире?

– Да. Пока не построим свой дом.

– Тогда давай хотя бы купим новую мебель, получше обставим квартиру.

– Об этом поговорим потом. А сейчас давай ложиться спать. Скоро час ночи.

– Хорошо, Джефф. Но мистер Тирелл ждет ответа.

Мои нервы не выдержали.

– Черт возьми! Ну, так дай ему ответ! Скажи, что мы передумали.

Хлопнув дверью, я ушел в спальню.

Злой и расстроенный, я слышал, как Сарита разговаривает по телефону. Я уже принимал душ, когда она пришла в спальню. Наспех окатившись водой, я надел пижаму, вышел из ванной, лег в постель и закурил. Сарита тотчас же прошла в ванную и закрыла за собой дверь. Раньше она никогда этого не делала.

Внезапно мне захотелось узнать, сколько, собственно, денег лежит у меня в банке. Я поднялся, прошел в гостиную, разыскал среди бумаг последнюю справку о состоянии текущего счета и убедился, что весь мой капитал состоит из двух тысяч долларов наличными и десяти тысяч в облигациях. Первая доля моего гонорара за постройку моста должна была поступить только через восемь дней.

В последнее время, когда решался вопрос с подрядом, мы с Саритой не очень бережно относились к моим скромным сбережениям. Нам обоим нужно было приодеться, а к тому же я вздумал подарить жене бриллиантовую брошь. И вот теперь, по милости Риммы, мне предстояло расстаться с облигациями и жить до получения гонорара на две тысячи долларов, что было бы терпимо, если бы не куча неоплаченных счетов.

Я вернулся в спальню. Сарита уже лежала в своей кровати. Я тоже улегся и выключил свет.

– Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойной ночи, – сухо ответила Сарита.

– Прости, но поверь, я знаю, что делаю. Со временем ты все поймешь, а пока, прошу тебя, не расстраивайся.

– Я не хочу больше говорить на эту тему. Спокойной ночи.

Наступило молчание.

Удрученный и подавленный, я лежал и смотрел в темноту, пытаясь хладнокровно обдумать план дальнейших действий.