Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Настала очередь самого главного. Но тут Саша вспомнил, что еще не снял носки и туфли. И он присел на мотоцикл, намереваясь сначала избавиться от них, а уж потом и от трусов. Женщины в темноте зала затаили дыхание, предвкушая фантастическое финальное действо. Но вдруг…
Александр балансировал на одной ноге, сражаясь со шнурком, когда почувствовал, что мотоцикл под ним куда-то уезжает. Через секунду они летели вниз вместе – мотоцикл и Валдаев. Бриллиантовая фара брызнула осколками, Саша завопил. Нельзя было упасть более элегантно. Голые ноги Валдаева изобразили в воздухе умопомрачительный пируэт, достойный Николая Цискаридзе.
На сцену молниеносно взлетели охранники клуба и поползли, поползли, как ящерицы, дамы – поклонницы валдаевского таланта. У охранников была цель спасти от гибели реквизит, девушки жаждали только одного – помочь новому кумиру достойно закончить выступление.
– Ладно, вали отсюда, – сказал один из охранников доморощенному стриптизеру. – Повеселился, и хватит.
Валдаев с трудом удерживал на себе трусы-боксеры, неуклонно сползавшие вниз под руками разгоряченных женщин. Сашу буквально рвали на сувениры.
– Ты мне не указывай! – рявкнул он в ответ. Сейчас он был звездой стриптиза, новоявленным божеством всех этих сладострастно оскаленных, опьяневших дам. – Козел!
– Ты кого козлом назвал? – задохнулся от ярости охранник.
Мгновение – и на подиуме кипела великолепная драка. Здоровякин, увидев, что его драгоценному другу пытаются испортить физиономию, фурией взмыл на сцену и принялся лупить обидчиков палицей и кистенем (в роли и того и другого выступали его чугунные кулаки)…
– …Славненько мы повеселились! – мечтательно закатила глазки Анн-Мари.
– Да, – мрачно согласился Валдаев и облизал разбитую губу. Его мутило.
– Не больно? – участливо спросила Анн-Мари, указывая на синюю скулу и кровоподтек на голом плече Александра.
– Фигня, – ответил тот.
Немного пошатываясь, троица стояла у черного входа клуба «Джонни». Анн-Мари держала одежду Валдаева. Валдаев в трусах, носках и одном ботинке зябко ежился – все-таки пошла вторая неделя сентября, от мокрого асфальта и каменной стены здания веяло холодом. Здоровякин шарил по темным углам мостовой, щелкая зажигалкой Анн-Мари. Он искал вторую туфлю.
– Она была где-то здесь, – пьяно бубнил он. – Где-то здесь! Валдаев, ты меня удивил! В тебе бездна талантов!
Недостаточная трезвость парней спасала ситуацию от более критической оценки. К утру они придут в себя, и тогда клуб «Джонни», охранники, мотоцикл, жадные дамы и – главное – Анн-Мари получат полновесную меру проклятий, возмущения и резких эпитетов.
– Саня, вам надо одеться, – сказала мадам Деманже.
Валдаев что-то не спешил. Возможно, свыкся с ролью.
– Мне как-то неудобно, – дернул он плечами и пошевелил тазобедренными суставами.
– Хватит выпендриваться, – остановил Илья. – Не вихляйся, не на сцене.
– Да нет, правда… Какой-то дискомфорт… Анн-Мари, отвернитесь, пожалуйста.
Мадам Деманже хмыкнула и повернула голову в сторону. Саша сунул руку в «боксеры» и достал из закромов… нет, не это… две визитные карточки, бумажку достоинством в пятьдесят долларов, три по десять и новенькую тысячерублевую купюру.
– Вот теперь нормально, – облегченно вздохнул он. – Анн-Мари, отдайте брюки.
Здоровякин недоверчиво и потрясенно изучал улов.
– Восемьдесят баксов и тыща в придачу! Ну, Валдаев… Оказывается, ты чего-то стоишь. А тут вот телефончик нацарапан. Будешь звонить?
– Пошел вон, – огрызнулся Валдаев.
– Давай я буду твоим менеджером, а?
– Не приставай!
– Спасибо за чудесный вечер, – сказала Анн-Мари. – Саша, вы были великолепны! Думаю, ваша и без того огромная популярность у женской половины города теперь только возрастет.
– М-м…
– И у вас классная попка!
– Анн-Мари!!!
– Нет, ну правда.
– Кошмар, – прошептал себе под нос Валдаев.
Первые гонцы стыда достигли помутненного алкоголем сознания и вонзили отточенные пики в Сашино самолюбие. Он ясно представил, что в клубе находились знакомые ему люди или знакомые его многочисленных знакомых. Значит, уже завтра рассказ о выступлении на сцене «Джонни» разнесется по городу, обрастая деталями, превращаясь в эпос.
– А, будь что будет, – махнул рукой Александр. Изменить ситуацию было невозможно, оставался единственный выход – призвать на помощь чувство юмора и самоиронию. – М-да, ну я отчебучил…
– Санечка, вы были на высоте, – успокоила Анн-Мари. – Подобного азарта и раскрепощенности я не видела и в парижских стрип-барах. Ну да, вы ведь не нанятый танцор. Вы не отрабатывали номер, вы просто резвились.
– Точно, Сашка! Согласись, любительское порно всегда интереснее профессионального. Ты сам говорил, – подбодрил друга Здоровякин.
Валдаев посмотрел на Илью и Анн-Мари взглядом полным нежной материнской любви. Сейчас он придушил бы их обоих!
Лизу радовали пейзажи. Деревья потрясали буйством красок, любимые тона Лизы – желтый, медный, оранжевый – наполняли город теплым светом. Над осенним великолепием раскинулось яркое, прозрачное, синее небо.
Но все было невыносимо плохо. Мрачное настроение не покидало труженицу «Артиссимо» последние дни. Она не появлялась в студии, злостно прогуливая работу, потому что боялась упреков и косых взглядов. Когда ей на глаза попадалась реклама банка «Антей», она вздрагивала. Рекламные щиты толпились вдоль дороги, как девочки на панели, их было много, но Лиза видела лишь одно: знакомый вензель, красные буквы. Сразу вспоминалась мучительная мизансцена в банковском кабинете, разъяренный Артур Иванович, удивленные зрители. Затем проносились в памяти кадры жизни злосчастного макета – кропотливая разработка, многочисленные переделки, обсуждения. За время изготовления макет стал для сотрудников «Артиссимо» любимым детищем. И вот – бесславная кончина на шее у председателя правления банка!
Потом тоскливые мысли Елизаветы плавно перемещались на другой предмет. Она ехала в больницу забирать обновленную и отреставрированную Алину Владимировну. На заднем сиденье лежало в чехле эффектное платье, несомненно призванное сразить наповал хирурга Сергея Маратовича. Долгие дни Алина Владимировна красовалась перед новым кавалером в трогательной пижамке и с бинтами на голове, и вот настало время реванша.
Вопрос о маминой тайне не переставал волновать Лизу. Она боялась неприятных открытий и возможного маминого смущения.
«Как же узнать о деньгах? Или ничего не говорить? Но я ведь скажу, что получила в банке ее зарплату. И что? Обязана ли она мне объяснить? Нет? А вдруг… Не знаю… И не с кем посоветоваться!»