Он выглянул из-за листвы, мгновенно оценил обстановку. Все охранники столпились у ворот, и лужайка перед домом была пуста. Отчего бы не воспользоваться ею?

Балансируя на пружинящих ногах, Виктор быстро пробежал по толстой ветке и спрыгнул. И ощутил резкую боль в колене. Настолько сильную, что из глаз непроизвольно брызнули слезы…

Сцепив зубы, Солонин пополз к кустам сирени, что росли в каких-то пяти метрах от него. Там можно дождаться темноты и попробовать вправить колено. Только бы успеть, только бы его не заметили.

Но беда не приходит одна…

С визгливым лаем к Виктору бежал беспородный щенок. Вероятно, его подкармливали охранники, и теперь он решил отблагодарить их единственным доступным ему образом – прогнать чужака. Он был совсем маленьким, с неуклюжими лапами и обвисшими ушами-тряпочками. Но как громко лаял!…

– Заткнись! – цыкнул на него Солонин. – Замолчи, дурачок!

Но щенок, прыгая вокруг незнакомца, заверещал пуще прежнего. Наверное, от испуга…

Виктор перекатился на бок, выхватил пистолет. Пистолет духовой, стреляющий совершенно бесшумно, а пуля, выпущенная из него, легко пробивает любой бронежилет, что уж говорить о маленьком, тщедушном тельце.

Он щелкнул предохранителем, прицелился щенку в голову и… опустил руку. Не смог.

Его заметили, от ворот во весь опор бежали люди с оружием навскидку. Что толку сопротивляться? Ничего хорошего из этого не выйдет.

Солонин отбросил пистолет, лег на спину. Он до сих пор не мог поверить, что прокололся, как сопливый мальчишка.

– А я вам говорил, – услышал он голос Малинова. – Видите, у него оружие.

– Вижу, – сказал Сомов, – действительно.

– Очевидно, этого человека надо арестовать? – спросил генерал Дима озабоченно.

– Очевидно, – согласился Сомов.

Солонин криво улыбнулся. На ловца и зверь бежит. Только теперь зверь ловца поймал.

У Ляффон было необычайно приподнятое настроение, ее душа распевала райские песни. Настало время, когда Марго должны были выдать новые документы (паспорт гражданки Великобритании и водительские права) и сопроводить в Манчестер, где уже были приготовлены все условия для начала ее новой жизни – комфортабельное жилье в самом центре города, интересная работа на государственном телевидении.

Отныне она будет агентом службы МИ-6 со всеми вытекающими из этого последствиями. По сути дела, она подобралась к самой сердцевине этой мощнейшей европейской контрразведки и в скором времени обязательно получит доступ к любой секретной информации. Об этом можно было только мечтать…

Правда, центр пока находился в глубоком раздумье и никак не мог решить, что же все-таки лучше – оставить Марго в МИ-6, снабдив ее заданием разузнать о деятельности охранной службы корпорации «Марс», но тем самым навлечь на себя угрозу крупного международного конфликта или немедленно отозвать ее в Гармиш-Партенкирхен, от греха подальше.

Конечно же Ляффон постоянно держали в курсе всех последних событий. Раз в сутки, ровно в полночь, она зажимала в кулачке заколку-передатчик и «считывала» подушечками пальцев слабые электромагнитные импульсы, которые подавались в системе элементарной азбуки Морзе.

Она теперь знала, что ребята обнаружили спрятанную Лидо информацию и успели вовремя подложить ее в банковский сейф, что информация эта была зашифрована, однако Фрэнки с помощью компьютерной чудо-программы сумел подобрать код и расшифровать ее, что документы Лидо передал русский агент по фамилии Цирев… Вот в общем-то и все. Скупо, но конкретно и исчерпывающе.

Силлитоу принял Марго в своем кабинете. Он поднялся ей навстречу, но руки не протянул, ограничившись сухим кивком.

– Присаживайся, милая.

Ляффон опустилась на стул. Она не могла не уловить в интонациях Силлитоу завуалированные недовольство и агрессивность, и это заставило ее насторожиться. Как позже выяснилось, не зря…

– Это твой паспорт. – Патрик взял со стола желтоватую «корочку». – Хм, Джоанна Вулкомб… Красивое имя, красивая фамилия, красивое лицо на фотокарточке. Хочешь получить его?

– Хочу. – «беззаботно» пожала плечиками Марго. – А почему вы об этом спросили? Разве может быть иначе?

– Может, – Силлитоу небрежно бросил паспорт в ящик стола. – Все может. Иногда нам кажется, что мы ухватили истину за задницу, что крепко держим ее в руках. Но проходит время, и истина самым непостижимым образом превращается в ложь. И только после этого мы спохватываемся, бьем себя по лбу, корим за непростительную доверчивость… Но уже поздно, поезд ушел.

– Я не совсем вас понимаю… – Губы Ляффон растянулись в заискивающей улыбке. – Вы так загадочно выражаетесь…

– Хорошо, буду выражаться не загадочно. – Он раздраженно смахнул упавшую на лоб прядь рыжих волос. – Ты подкинула нам дезу. Понимаешь?

– Дезу? – растерянно переспросила Ляффон.

– Дезинформацию! – Патрик стал нервно вышагивать по кабинету. – Да, это прекрасная подделка, ничего не скажешь. Девяносто девять процентов правды и лишь один – ложь! И именно этот процент ставит все с ног на голову! Высший класс!…

– Мне ничего об этом не известно. Я всего лишь передала вам сведения…

– И ведь мы чуть не клюнули! – продолжал бушевать Силлитоу. – Чуть не пошли по ложному следу! Мы перекрыли все каналы, о которых говорилось в плане «Кристалл». Казалось бы, все кончено! Ан нет… Вдруг выяснилось, что все неприятности «Марс» только начинают разворачиваться по новому кругу. Кто-то выкинул на рынок огромную партию чистейших бриллиантов. Это случилось вчера…

– Странно, вам это должно было понравиться.

– Что понравиться? – Патрик ошарашенно уставился на Марго.

– Ну… Вы же получаете удовольствие от контакта с сильным противником.

– Так кто этот противник? – Силлитоу коршуном навис над Ляффон. – Ты?

– Повторяю, я лишь передала вам сведения…

– Полученные от русского офицера?

– Да.

– Напомни, как его фамилия?

– Цирев.

– Когда происходил контакт?

– В начале июня.

– Ты опытный агент и должна помнить точную дату.

– Третьего.

– Где?

– В Марселе.

– Ты уверена в этом? Не ошибаешься?

– Я еще не настолько стара, чтобы впадать в маразм.

– Так вот, милая… Приготовься, я тебя сейчас немножко удивлю. – И Патрик горячо задышал ей в лицо: – Генерал армии Цирев скончался 29 мая сего года в Москве. Ему было больше восьмидесяти лет, а последние четыре года он не поднимался с постели. Выходит, что либо ты обманывала меня…