— Здесь всё тихо, но в развалинах кто-то ковырялся. Непонятно зачем.

Очкарик пожал плечами.

— Ладно, обойдём вокруг, — Слепой опять пошёл первым.

Когда он остановился и уставился под ноги, Очкарик приблизился и тоже посмотрел на землю. Голова. Разбитая зарядом дроби, выпущенным в упор. Из неровно разодранной шеи торчат багровые обрубки, целый пучок, десять или больше.

Очкарик осторожно пошевелил красное месиво ботинком.

— Странно выглядит, у человека не так устроено, я видел. Что это, Слепой?

— Не знаю, не знаю… В общем, головы у Курбана теперь тоже нет. Практически. Ещё удивительно, что звери не тронули.

— Это верно.

— Шура, выкопай яму, что ли? Вон там, под стеной, где доски сняты. Земля рыхлая, легко должно копаться… Я сейчас вернусь, а ты пока могилку подготовишь.

— Не нужно здесь одному ходить, — возразил Очкарик.

— Тоже верно. Хотя мне недалеко, всего-то тридцать метров… но сходим вместе. Потом — к Моне.

* * *

Сперва Тварь услышала запах — развитое обоняние слепого пса учуяло людей издалека. Тварь развернулась навстречу лёгкому ветерку, который нёс запах человека и стали. Наделённый пси-способностями мозг чернобыльской собаки известил о присутствии очень яркого разума — и совсем рядом. Существо, наделённое своеобразным интеллектом, быстро двигалось через лес поперёк направлению, которого придерживалась Тварь. Очень быстро, потому обоняние сообщило о втором объекте с опозданием.

Нет, это был не человек, хотя некоторое сходство вроде бы наблюдалось. Ментальный сигнал отдалённо походил на человеческий, но запах был другой — острый, хищный. Люди пахли иначе, к их многочисленным ароматам непременно примешивался кислый запах стали с горьковатыми миазмами машинного масла и сгоревшего пороха. Это существо заинтересовало Тварь, и она двинулась наперерез. Существо также отметило присутствие Твари, мгновенно свернуло в сторону. Тварь устремилась в погоню неуклюжей рысью на восьми паучьих конечностях. Она знала, что расстояние сокращается, но, даже оказываясь на открытом пространстве, не видела преследуемого. Был запах, был отчётливый и яркий ментальный сигнал — но зрение не фиксировало этого, наверняка крупного, существа. И ещё — Тварь чувствовала некоторое сходство между беглецом и собой. Очень дальнее, почти неосязаемое, однако оно определённо присутствовало.

Вскоре беглецу, должно быть, надоело, он резко увеличил скорость — и уже через минуту пропал из многоплановой картины мира, которую выстроила для себя Тварь. Эта картина состояла из запахов, тактильных ощущений, зрительных образов, звуков и ментальных проекций. Перед тем как исчезнуть окончательно, существо показалось на миг будто выступило из воздуха. Тварь разглядела собачьими глазами высокую сутулую фигуру, потом чужак помчался длинными скачками и пропал на бегу из виду. Тварь не могла бы его настигнуть без длительной погони… Она предпочла вернуться к прежнему маршруту. Дальний родственник был интересен… однако сейчас ей требовался мозг Homo sapiens, и это было важнее всего. Переход по лесу — и вот они, люди. Тварь приподнялась, выпрямив тонкие ноги псевдоплотей, чтобы слишком низко расположенная голова чернобыльца лучше улавливала ароматы и ментальные сигналы. Тварь обнаружила много людей. Четверо на поляне, плотной кучкой, двое в стороне, на пригорке. Охота началась.

Серж, как обычно, поступил по-своему. Он выслушал Саню, кивнул, выбранную им полянку одобрил, но пацанов расставил по-другому. Сам с Животным разместился на холмике, откуда простреливалась поляна, а остальным велел прятаться под поваленным деревом. Животное предлагал посадить туда одного или двоих, потому что толпой всё же тесновато. Серж велел прилечь за бревном троим — Будде, Толику и Мистеру. Толик счёл решение дурацким — трое пацанов вместе за деревом? Зачем? Ведь Саня предлагал хорошо сделать, по уму — пусть двое ждут в сторонке, чтобы подтянулись, если заваруха начнётся. Замысел Сержа стал яснее, когда он напоследок напутствовал Мистера:

— Если что-то пойдёт не так, первым делом мужика шлёпнешь, Моню этого. Понял?

— Понять, факин, есть, — ответил дезертир. Больше этого никто не слышал, только Толик и Мистер. Тут Толик и сообразил — Серж со своей пижонской снайперской винтовочкой собирается держать под прицелом не только Моню и гостей, он собирается и своих взять на мушку. Контролировать, значит, хочет. Дезертиру велел сталкера кончать, а Скрипачу с Буддой не доверяет. Вот сволочь… Однако спорить не стали, посадили Моню на дерево, сами прилегли в тени под тощим пологом, образованным изломанными ветками с бурой хрупкой листвой. Потянулось ожидание. Толик от нечего делать медленно обламывал по одной веточки, которые топорщились над головой. Хотел подумать о чём-нибудь… но мысли путались. Рядом сопел Будда, да Мистер иногда со скрежетом чесал небритую щеку.

— Мистер, — тихонько позвал Толик, — а почему ты всегда говоришь «факин»? Ведь есть же столько ругательств на русском.

— Заткнись есть, Толлек. Зачем много слов, когда один хорошо? Ты с факин Будда слишком много слов говорить, когда молчать лучше. Сейчас молчать.

Моня сперва сидел спокойно, потом начал ёрзать. Мужика одолевали горькие мысли. Наконец он заговорил, не оборачиваясь, чтобы не заметил Серж, который, конечно, наблюдает в оптический прицел:

— Мужики… то есть это, пацаны… Пацаны, не убивайте! Дочка у меня, понимаете? На меня плевать, но она жива, пока я ей артефакты из Зоны таскаю. Двенадцать лет человечку, пожалейте её, что ли. Отпустили б вы меня…

— Ноу, — коротко бросил Мистер.

— Мистер… — завёл было Толик. Дезертир буркнул:

— Ноу, факин Толлек. Ноу. Он есть видеть наш подвал. Он есть знать факин нашего. Уходит — ноу. Трепать наш секрет после.

— Мистер, ты послушай… — снова начал Толик.

— Да я ж не знаю, где мы! — перебил Моня. — Ваш пижон у меня комп отобрал, я координат не знаю, ничего не знаю. Да и знал бы, клянусь, никому не скажу, чтоб меня кровосос поймал, чтоб меня контролёр захватил, гадом быть, никому ни слова! Не губите, а? Ну что ж вы? Вы ведь люди?

— Мы не люди, а братки, — наставительно сказал Будда. — У нас всё не по-людски. Мы хуже зверей и мутантов хуже.

— Факин Будда, — пробурчал Мистер. Русский он понимал достаточно хорошо, чтобы уловить намёк. — Не гонйть. Не гонйть, факин Будда!

Все притихли, только Моня сопел на бревне. Тут у Мистера тихонько, едва слышно, пискнул браслет. Он медленно прочёл:

— «Слепой ответил, что на подходе», вот что факин Серж сообщить. Тут отключим ПДА, шуметь ноу, задница чесать ноу, говорить бла-бла — ноу! Ты, Моня, тихо также быть. Только ты бежать, мой факин стрелять, поэтому ты не бежать и молчать. Друг не спасти быть, если факин бежать. Думать голова и молчать быть.

Моня притих. Пацаны завозились под деревом, отключая приборы. Прошло минут пять, и Толик сообразил: