Вэл подняла голову, устремляя взгляд прямо в лицо Шейна, и без стеснения задала возникший в сердце вопрос:

— А волки?

— Волки? — Уголки губ Шейна заметно дрогнули, темные брови чуть приподнялись. — И как мне относиться к твоему вопросу?

Вэл задержала дыхание, слушая бьющее где-то в горле сердце. Щеки полыхнули изнутри, ладони тут же вспотели. Она выдохнула, а потом медленно втянула носом прохладный воздух.

— Никак. Забудь. Пожалуйста. Я не в себе, — быстро проговорила она, ругая себя за свой порыв.

Шейн мягко и немного неловко улыбнулся, отвел взгляд в сторону, смотря за веселящимся в песке Рашем, а затем тихо произнес, не поднимая глаз:

— Если я скажу тебе, что сейчас готов отдать многое за то, чтобы ты просто обняла меня, поверишь?

Вэл задохнулась от шторма нахлынувших невыносимых, удушающих, болезненных эмоций, глотая возникший в горле ком, и стиснула челюсти, изо всех сил стараясь не терять голову.

А потом, ведомая искренним, берущим начало глубоко внутри порывом, подалась вперед, обнимая его за шею.

Шейн. Жив.

— Не нужно ничего отдавать, можно просто попросить, — шепнула Вэл, зарываясь лицом в светлые волосы, стискивая пальцами мягкую замшу.

И тут же тихо застонала, ощущая невозможно необходимые ей сейчас руки, крепко обхватывающие ее талию.

— Ну наконец-то! — Брита уперла руки в бока, смотря на беспомощно сжавшуюся под ее взглядом Вэл. — Ее высочество вернулась, смотрите-ка! Мне сразу на колени падать или подождать немного, моя принцесса?

— Привет, и я вам всем рада. — Вэл, совершенно растерянная, вопросительно посмотрела на Руну, сидевшую на своем стуле с лицом, полным муки.

Та лишь со страданием во взгляде быстро мотнула головой и тут же закрыла лицо руками.

— Ну что, спасибо тебе, удружила. Мало тебе наместник вдарил, мало. — Брита стиснула губы, ноздри ее раздувались совершенно не по-женски, и Вэл невольно отступила на шаг назад.

— Да что случилось? — воскликнула она, обескураженная и одновременно неприятно расстроенная недобрым приемом.

А она еще наивно полагала, что Брита будет сочувствовать ей после случившегося.

Как же.

— О, малая, приветище! — Громкий, бодрый, зычный голос, неожиданно раздавшийся из-за спины, едва не заставил Вэл подпрыгнуть на месте.

Она обернулась, встречая довольное лицо Зеффа. Бородач что-то шумно дожевывал, стряхивая с бороды крошки, обильно посыпавшиеся на пол.

Вэл сглотнула, посмотрела на Руну, прячущую в кулачке улыбку, и обреченно произнесла:

— Привет, Зефф.

Никаких поблажек Вэл не дождалась. Было наивно полагать, что Брита будет хотя бы немного снисходительнее по отношению к ней. Скорее наоборот, — она наслаждалась, наблюдая, как девушка морщится от боли в сломанных ребрах, поднимая очередную стопку запыленных документов. Понять Бриту было можно: за то время, что Вэл провалялась в постели, зализывая раны, случилось ужасное, чудовищное происшествие — в архиве появился враг.

Зефф, невероятным образом занимающий слишком много места везде, где бы он ни находился, будь то пространство у стола Руны или самый дальний угол архива, одним своим существованием нарушал умиротворенную атмосферу царства Бриты.

И виновата в этом была, конечно, Вэл.

Зефф был прямолинеен, когда, уронив на себя чуть ли не весь стеллаж, громко выругался, проклиная Вэл, Раза и суровую судьбу, пославшую ему такие испытания.

Она долго шипела на него, заставляя утихомириться и не вдаваться в подробности о том, как и почему бородач оказался в архиве.

Но было поздно. Оказалось, Зефф давно поведал милым обитательницам пыльного подземелья о том, кого следовало благодарить за свое появление здесь.

Слушая льющийся изо рта Зеффа поток слов, щедро сдобренный бранной речью, Вэл с охватившей ее обреченностью наконец поняла, почему ее постоянно преследуют колкие, сжигающие дотла взгляды Бриты, неотрывно следящей за ней из-за полок и коробок.

По обыкновению забившись между стеллажами, скрытая за книгами и бумагами, Вэл в который раз пожалела о том, что влезла в то, во что влезать не следовало.

Первые дни после своего возвращения в архив она сетовала на Якову, обвиняя ее в исключительной благопристойности, присущей будущим мамочкам, и вытекающей из этого успешной манипуляции окружающими.

Потом, ведомая муками совести, Вэл ругала себя, понимая, что за язык ее никто не тянул.

Периодически впадая в необъяснимую тоску, она злилась на Раза и его изощренное, садистское чувство юмора.

В любом случае толку от внутренних переживаний не было. Изменить что-либо было категорически невозможно, а значит, оставалось только одно — смирение.

Легко сказать.

— Малая, ты где там? Ну че, долго еще до обеда-то? — Голос Зеффа, бодрый и веселый, прозвучал из противоположного угла архива.

Вэл на миг прикрыла веки, выдохнула, положила на полку большую книгу и выпрямилась, чувствуя, как на губах появляется легкая усмешка.

Три.

Два.

Один.

— Тебе только жрать все, свинья? — слева от Вэл, невидимая, но не менее громогласная, чем ее противник, рявкнула Брита.

— Чего сразу свинья, миледи? Не путайте понятия. Я же вас кошечкой не кличу. — Язвительный голос Зеффа звучал с явным, нескрываемым весельем.

Вэл хмыкнула, взяла со стеллажа увесистую пачку документов, превозмогая уколовшую под ребра боль, и потащила ее к Руне.

Руна сидела за большим столом, заваленным книгами и бумагами. Под ее ногами стояли пыльные коробки, занимающие почти все свободное место вокруг.

— Они опять? — поймав многозначительную улыбку Вэл, со вздохом спросила Руна. — Опять начинают, да?

— А они заканчивали? — фыркнула Вэл, опуская пачку на стол и поднимая привычные облачка пыли. — Знаешь, я думала, самое худшее, что со мной могло случиться, уже случилось. Но нет. Эта парочка будет даже пострашнее Раза.

Руна с осуждением покачала головой:

— Как ты себя чувствуешь? Говорила же, не таскай тяжести. — Участливый взгляд девушки вызывал в Вэл жгучее желание потереться о ее плечо щекой.

Совсем одичала, видимо, без простой человеческой ласки.

— Жабья рожа, сколько раз я повторяла не оставлять свои вещи на полках! — громко заорала Брита, и Вэл, начавшая было что-то говорить, поперхнулась и захлопнула рот, встречаясь веселым взглядом с округлившимися глазами Руны.

— Вот и не жалуйтесь потом, миледи, что вас никто Второй не берет, — донесся насмешливый голос Зеффа. — Женщина обязана убирать за мужчиной его вещи.